Читаем Жить не обязательно полностью

Жить не обязательно

Животное это издохло внезапно, за секунду до того, как уйти в море.

Но следов борьбы двух гигантов Арктики видно не было.

Очевидно, медведь подкараулил моржа на материковом лежбище, но тому удалось вырваться и доплыть до острова, где он и погиб от ран.

Произошло это ещё до шторма: перед моржом лежал такой же ледяной вал, как и перед биваком.

Значит, мясо есть нельзя – трупный яд. Но шкура пригодится на крышу для избушки.

Гарт сделал обычные надрезы и стал снимать шкуру. И тут обратил внимание, что пенис у моржа действительно почти весь костяной и поговорка «хрен моржовый» не лишена твёрдого основания.

Шкура у этого ластоногого толстая, грубая, многослойная, нож быстро тупится, приходилось без конца шоркать его о камень, а тушу Гарт ворочал вагой: морж был длиной в три шага и весил, наверное, полтонны.

Долго Сашка с этим делом промучился, аж взмок.

Хотел отрезать голову, уж больно красивые клыки, но не смог найти хряща между позвонками и чуть нож не сломал. Эх… Топор нужен!

Напоследок решил вспороть трупу брюхо, чтобы вытащить печень. Любой печенью можно выделывать шкуры, но лучше всего – моржовой.

Очень надо было выделать шкурку бургомистра.

Но едва проткнул туше живот, как тут же, зажав нос, и убежал: нестерпимая вонь, чуть не вырвало.

Шкура ластоногого оказалась такой тяжёлой, что Сашка мог её только волочить. На подходе к биваку уже и сам едва ноги волочил.

Из ямы у домашнего камня неожиданно выскочил песец-щенок, с рыбкой в зубах конечно же тот самый!

Отбежал в сторону и стал тявкать.

– Вот с-собака! Обворовал, да ещё и лаешь!

Охотник громко хлопнул в ладоши и прогнал нахала.

Яма была пуста. Штук тридцать рыбок, которые там ещё оставались и из которых Гарт собирался сварить уху, этот ловкий воришка сожрал. И дыма не побоялся.

Ладно. Зато рыбки на перекладине хорошо подсохли на ветру. Ими Гарт и пообедал. Закусил морской капустой и запил водой. Жить можно.

Затем оттащил шкуру, на которой остались прирезки мяса и сала, в сторонку, уложил её мездрой кверху и оставил чайкам.

Мездрить вручную – руки отпадут. А чайки весь оставшийся на шкуре жир и прирезки мяса начисто выклюют и зачищать не надо.

12. Арбалет

Идея сделать арбалет для охоты так Сашку захватила, что ни о чём другом он и думать не мог.

Арбалет – оружие сложнее лука, но зато и не в пример точнее.

Опыт постройки арбалета у него имелся. В подростковом возрасте деревенские мальчишки делали арбалеты с самым настоящим стальным луком, в качестве которого служил зуб от конских граблей. Он изогнут дугой, отлично пружинит и бросает стрелу до ста метров, смотря как тетиву натянешь. Подростки целые соревнования устраивали и даже на спор воробьёв с веток сшибали.

За время своего «сидения на Ботфорте» Сашка изготовил несколько арбалетов, и каждый был лучше предыдущего.

Наконечники для стрел он вырубил из краёв кастрюли в форме буквы «U», а в месте сгиба оставил шипы и насадил наконечники на небольшие палочки толщиной в мизинец. Такие двуглавые стрелы для охоты на птицу Сашка видел в краеведческом музее в Дудинке.

Этим же вечером наипримитивнейшим изо всех арбалетов, в котором спусковой крючок был просто прибит гвоздиком сбоку к ложу, он добыл ещё одну чайку, а во втором ручье, после пары промахов, подстрелил и пару уток-морянок. Арбалет бил сильно: при удачном выстреле птице отрывало голову.

Все три птичьи печёнки, как ни хотелось их съесть, Гарт запихнул под мох рядом с первой – бургомистровы шкурки выделывать. Обеспечить себе сухие ноги стало первоочередной задачей. Кашель усилился. Охотник чувствовал себя не очень хорошо, но всё же выстрогал ещё пять деревянных наконечников: три кругло-конусных с небольшой разницей в диаметре, и два плоских с широким острым листом. Подровнял, отшлифовал наконечники камешком и сделал с них в глине отпечатки. Когда высохнет глина, залить полости расплавленным алюминием, и получатся относительно тяжёлые «настоящие» наконечники для охоты на оленей и тюленей.

Мясо с грудок всех трёх птиц Гарт срезал, обмакнул в морскую воду и положил под мох, в «голодильник», а все четыре птичьих тушки сварил в кастрюле. Получился густой, жирный шулюм, который он с непривычки к специфическому запаху, даже не смог одолеть и оставил половину на завтрак.