Жить по правде. Вологодские повести и рассказы

В кабинете начальника ОУР вёл совещание сам начальник розыскников майор Тимофеев.

– Так, – обратился он к капитану Морозовой, – что у вас на погибших, Вера Сергеевна?

– Стандарт, – грустно улыбнулась моложавая ещё Морозова, – как всегда, Леонид Сергеевич: хулиганство, непотребное поведение и прочие цветочки…

– Товарищ капитан, – официально так обратился к ней майор, – даю задание на проверку всех связей погибших подучётниц. Совместно с участковой службой отработать полностью весь круг их общения, кроме этого, проверить всех подучётных девочек по вашей линии! И самое главное – постарайтесь установить возможную машину, на которой могли подвезти погибших детей!

– Исполним, – согласно кивнули головами начальники подразделений, – все сотрудники будут задействованы в розыске!

– Куликов! – посмотрел на опера майор, – Василий Петрович! Коли ты у нас главный по всем потеряшкам, тебе и флаг в руки! Дуй сейчас в морг и к психиатру, устанавливай детали и почерк маньяка!

– Есть вопросы? – посмотрел на всех майор, вставая, – Нет вопросов! К работе, товарищи офицеры!

Выезжая от отдела на служебной машине ОУР, Куликов понимал, что до наступления вечера он ещё успевает опросить городского судмедэксперта бюро судебно-медицинской экспертизы и местного психиатра.

– Ну, что вам сказать, Василий Петрович, – посматривал на опера судмедэксперт, – потеряшки – да, ваши, те самые шестнадцатилетние девушки…

– Уточните ещё раз причину смерти, – просил сыщик, – подробнее, пожалуйста.

– Хорошо, – соглашался паталогоанатом, – у всех троих смерть наступила в следствии удара шилом в область сердца, впрочем, это могла быть и спица, смерть наступила у всех мгновенно… По расчленению могу вам со стопроцентной уверенностью доложить, что в качестве рубящего орудия использовался топор. Да, именно топор. Время смерти каждой я отразил для вас в акте судмедэкспертизы. Каких-либо иных следов, указывающих на преступника, не имеется.

– Скажите, – интересовался розыскник, – было ли изнасилование жертв?

– Нет, – уверенно ответил судебный медик, – я это отразил в акте экспертизы, ничто не указывает, что перед смертью девушки вступали с кем-либо в интимные отношения. Впрочем, и девственницами они тоже не были…

Паталогоанатом достал сигареты и нервно закурил.

– Кстати, – спросил медик, – головы погибших не нашли?

– Нет, – с огорчением покачал головой сыщик, – их мы не нашли…

– Жаль, – посмотрел на него судмедэксперт, – они бы могли многое прояснить по этому делу.

– Найдём, – заверил «пата» Куликов, выходя из его кабинета, – обязательно найдём!

Посмотрев на часы, сыщик понял, что успевает ешё попасть на заканчивающийся вечерний приём городского психиатра Тимофеевой Ольги Сергеевны, кстати, жены начальника уголовного розыска.

– Здравствуйте, Ольга Сергеевна! – заходя, приветливо поздоровался с симпатичной, голубоглазой, сорокалетней брюнеткой, Куликов, – Я вам не помешал?

– Нет, что вы, проходите, у меня приём закончен уже, – добродушно пригласила его врач-психиатр, – присаживайтесь, пожалуйста.

Присев, вкратце Куликов рассказал о цели своего прихода, при этом попросив уточнить возможные характеристики преступника.

– Не буду вдаваться в медицинскую терминологию, Василий Петрович, – улыбнулась хорошо поставленной улыбкой медика Тимофеева, – как минимум, у вашего клиента усматривается садизм и жестокость, граничащая с раздвоением личности, это болезнь! Впрочем, мне надо осмотреть самого пациента, который страдает этим, но как я понимаю, ваш преступник ещё не пойман.

– Не пойман, Ольга Сергеевна, – посмотрел на психиатра сыщик, – нам нужна хотя бы самая маленькая ниточка, которая могла бы привести нас к нему! И ещё один вопрос, отдаёт ли он отчёт в своих действиях, понимает ли что творит?

– О, психика это тонкая штука! – заулыбалась врач, – Есть такие состояния, когда человек не понимает, что делает, а сделав дело, наутро не помнит, что делал вечером или ночью! Это такого рода чудовищное расщепление и раздвоение сознания, при всей своей редкости, эта форма заболевания, увы, существует.

– Неужели такое возможно? – удивился сыщик.

– Да, – ответила ему психиатр, – и не такое возможно, как говорится, это из вашей оперы, когда преступник не осознавал своих действий и не руководил ими, поэтому, говоря языком психиатра, вряд ли ваш клиент, будет признан вменяемым и подлежащим суду и наказанию!

– Прошу вас, – подавая заранее подготовленный официальный запрос от отдела в руки врачу, попросил Куликов, – подготовить и составить для нас список всех особо опасных психически больных, склонных к совершению подобных действий. Сами понимаете, имеющийся список в отделе, давно не корректировался.