Жить в твоей голове (СИ)

- Блин, прости. Я не думал, что ты так высадишься. – Рем уселся рядом с ней и вытянул перед собой ноги. – У меня же есть ключ от твоей квартиры. Я услышал вчера в новостях про этот сумасшедший дом в госпитале и подумал, что стоит зайти к тебе утром позавтракать. Моральная поддержка, все такое. Тебя дома не оказалось, так что я решил приготовить тебе завтрак. Подумал, тебе приятно будет, и тут ты вваливаешься домой в режиме берсерка.

- Зато теперь ты можешь быть уверен, что я пользуюсь этим кальяном и перестанешь его у меня клянчить.

Рем хмыкнул и мотнул головой в ответ на её слова. Окинул её внимательным, обеспокоенным взглядом из-под нависших на глаза каштановых волос. Хлопнул обеими ладонями по своим обтянутым серыми джинсами коленям.

- Вот что: в таком виде тебе запрещено прикасаться к моим божественным блинчикам. Шуруй в ванную, а я сварю кофе.

Леда не стала с ним спорить. Она мечтала о душе почти так же сильно, как о двухдневном сне. Или двухнедельном. Оставив Рема убирать в кухне, Леда поднялась на ноги и побрела в ванную. Сняла свитер (мышцы в руках и спине ныли, как будто она вернулась с силовой тренировки), кривясь от боли, стянула порванные на коленях джинсы, следом белье и носки – просто бросила все там же, на полу, неизящной кучей. Она шагнула в ванну, задернула шторку и включила горячую воду. Обжигающие струи ударили по коже и это было почти больно, но Леда лишь тихо зашипела и не стала делать воду прохладнее. Она постояла так какоето время, вымыла голову, и еще раз, и еще. Снова застыла. Напряженные мышцы медленно расслаблялись под действием горячей воды, кожа покраснела, усталость стекала по телу вместе с мыльными потоками.

Она израсходовала почти всю воду в бойлере. Когда её прекрасный источник горячего ливня начал иссякать, Леда выключила душ, насухо вытерлась и обвернула влажные волосы полотенцем. Закуталась в мешковатый мягкий халат и вышла из ванной. Её встретил запах свежесваренного кофе и дивный аромат горячих блинчиков.

Рем уже вовсю жевал, когда она появилась из ванной. Он жестом пригласил её сесть на кухонный диванчик, что она и сделала с удовлетворенным вздохом. После душа она чувствовала себя легкой и почти бестелесной. Леда подвинула к себе чашку с благоухающим кофе и потянулась за блинчиком, но её рука настороженно зависла в воздухе, когда Рем вдруг шумно втянул воздух сквозь зубы, издав тихое короткое “сссс”. Она встревоженно посмотрела на брата и увидела, что его взгляд прикован к её коленям. Леда тоже поглядела на них. Кожа на обоих коленях была содранной и воспаленной, суставы припухли и кое-где проступала свежая кровь.

- Если это ощущается так же больно, как выглядит, то странно, что ты все еще в сознании. Жуй свой блинчик, а я этим займусь, раз уж я у нас сегодня за старшего.

Леда послушно принялась за блинчик, а Рем сходил в ванную и вернулся с её аптечкой. Она рассеянно смотрела, как он опускается на корточки рядом с ней, пропитывает антисептиком ватный тампон и принимается аккуратно прикладывать его к её сбитым коленям.

Вид Рема, сосредоточенно обрабатывающего её ссадины, внезапно вызвал в её памяти другую, давнюю картину.

Ей было семнадцать. Это была первая годовщина смерти их родителей. Пасмурный летний день, который она ненавидела. Леда увела Рема на крышу дома их тетки, чтобы та их не увидела, вернее, не увидела Рема в таком состоянии. В тот день она так же аккуратно, как и он сейчас, промывала его раны, заклеивала пластырем ссадины на его лице. Рем молчал, терпел её прикосновения и сверлил её угрюмым взглядом замкнутого, агрессивного подростка. От него неслабо пахло спиртным.

- Собираешься рассказать мне, кто это сделал с тобой?

- Отвали.

Леда медленно втянула воздух через нос, на миг прикрывая глаза и уговаривая себя успокоиться, затем еще медленнее выдохнула ртом. Спокойствия не прибавилось.

- Если это снова компания Шипа, я узнаю. И натравлю на него и его дружков столько полиции, что он до пенсии из исправительной колонии не выйдет.

Чертов головорез с дурацкой кличкой Шип и его подручные были намного старше Рема, они даже были старше самой Леды, и от одного упоминания о местной банде придурков все внутри нее закипало от гнева.

- Это не твое дело, поняла? – огрызнулся Рем.

- Еще как мое.

- Отвали, Леда. Ты мне не мать.

Ох. Это было больно. Конечно, она ему не мать. Ей семнадцать, черт возьми, и она понятия не имеет, как справляться со своей жизнью. Леда смотрела на окровавленное лицо своего тринадцатилетнего брата, изучала его ожесточенное выражение, и спрашивала себя, как их жизнь могла превратиться в это дерьмо.

- Это не значит, что мне безразлично, когда из тебя делают грушу для битья. – тихо и натянуто ответила она.