Житейские истории

Плывет, до меня добирается. Теперь другие задачи.

— Я глубину измерю.

Ныряет и достает со дна горсть песка как доказательство.

— Теперь кидай меня.

Сцепляя руки в «замок», подбрасываю его вверх. В недолгом полете он пытается закрутить сальто. Или отправляю сильным броском вперед, к берегу, что называется «щучкой» ли, торпедой.

Он любит нырять и под водой плыть. Вот и гляди. Да слушай команды:

— Плыву к тебе! Не отходи! Подкинь меня! Ныряю! Стой на месте!

Стою и стою. Подкидываю, гляжу, остерегаю:

— Не ныряй! Просто плывиуда не надо. Там — люди…

Стою. Начинаю зябнуть. А это мне ни к чему, потому что новую подцепил, вовсе несуразную: холодовая аллергия. Зябнуть никак нельзя. Иначе — приступ, таблетки, а то и «скорая помощь» с уколами. Надо беречься. А как тут беречься?

Прошу внука:

— Митя, хватит. Пошли на берег, погреемся.

— Еще разок, дедушка! Подкинь меня.

И снова:

— еще. Последний разок.

— А теперь последний — распоследний! — Глаза у него просящие.

Нырнул, вынырнул, мордаха счастливая, глаза в мокрых ресницах сияют.

— еще разочек! Дедушка!..

Разве откажешь, когда глядят на тебя два теплых солнышка.

Но из воды выбираемся. Всем телом прижимаюсь к горячему песку, пытаясь прогнать озноб. Мите приказываю:

— Грейся.

— А ты меня закопай в песке, дедушка. По самое горло.

Тоже — задача. И скоро еще одна:

— Давай замки строить, с каналами.

Это уже на кромке берега у воды, где песок мокрый.

Закапываю. И помогаю строить. Но все это — недолго.

— Я уже согрелся, — заявляет внук. — Пошли купаться.

— А я — нет. Хочешь, барахтайся на мели.

— Это неинтересно. Я — не маленький. Пошли, дедушка. Будешь меня кидать. пожалуйста…

Вздыхаю, охаю, но иду, понимая внука. Он так долго ждал этой летней поры, когда можно купаться в Дону, плавать, нырять, в горячий песок зарываться «по самую шейку» и снова купаться.

Понимаю еще и потому, что помню свое далекое детство: донская вода там была, и солнца хватало. А вот дедушек да бабушек, и даже отца, не было. Потому и плавать я научился поздно. А Митя уже хорошо, для своих лет, плавает: вьется вьюном, ныряет. И под водой плывет. «Мне так лучше!» Ему-то, может, и лучше, а мне нет. Нырнет, я гляжу, где он вынырнет. Тем более, людей на воде много. Могут задеть… Тревожно. Он как-то решил надо мной подшутить. Нырнул. Я жду. Он, как всегда, должен плыть-то к берегу. Гляжу, ищу глазами, а его нет, не выныривает. Нет и нет. У меня перехватило дыхание. Что случилось? Ребята взрослые рядом ныряют. Может, под водой задели, ударили или еще чегоже не тревога, а ужас. Вокруг ведь — глухая вода и вода. Где искать?

И вдруг позади меня раздается заливистый смех.

— А я тебя обманул! — Он объясняет, довольный: — Я в другую сторону поплыл, на глубину. А ты не заметил!

Он смеется, а я в себя не могу придти. Ругаться нет сил. Еле отошел, опамятовался.

— Митя, — говорю. — Ты больше так не шути. А то меня кондрат хватит.

В самом деле, вода шуток не любит. Тонули и тонут. Дети — тоже. Потом — неизбывное чувство вины. В нашей семье мои старшие до конца своих дней помнили маленькую Таечку, которую не уберегли.

Или совсем недавняя память: дед с малым внуком — на лодке; внук — в воду упал и сразу камнем ушел. Хоронили двоих: утонувшего внука и деда, который повесился.

Слава богу, такое случается редко.

А почти всякий день, в теплую летнюю пору, мы ездим с Митей купаться.

— Одонь! Одонь! — взывал он еще вовсе малый. — Плявать! Плявать!

Теперь подрос. Плавает. Любит купаться. На городской пляж ездим, где тесно и шумно. В затон, где чистая вода, белый песок, людей мало. «Это мое любимое место», — говорит Митя. Любимое-то любимое. Но там, прямо с берега, — глубь. Глаз да глаз…

Что ж, будем смотреть. Пусть купается. Это ведь такое счастье: теплое лето, вода, солнце, белый песок — детство, которое долго помнится.

И нам — разве не радость? — когда глядишь: плывет, нырнул-вынырнул, мордаха счастливая, глаза сияют.

— Подбрось меня! Сильно-сильно!

— В песок меня закопай по шейку, я согреюсь.

как мог, нагребая горячий песок. Он прикрыл глаза, вроде дремлет. Вспоминаю его слова: «Хорошо, когда есть дедушка…»

Но и нам хорошо, когда рядом, а не по скайпу живая душа.

ВИНОВАТЫЙ

Холодная нынче весна в Кисловодске. День-другой солнце проглянет, а потом снова наволочь сползает с гор, гонит ее ледяной ветер. Временами порхает, ложится на землю редкий снежок.

В курортном просторном парке не больно людно, а вечерами и вовсе: фонари, пустые дорожки. Даже в сквере, у санаторных корпусов — безлюдье. Зато светят окна, словно пчелиные соты, от первого этажа до последнего, из края в край.

И даже здесь, на воле слышно, как бубнят телевизоры. Одни — громче, другие — тише.

Весна нынче холодная. Но все равно хорошо: чистый воздух, пахнущий сосновым корьем и хвоей, высокие деревья, верховой ветер, в прогалах вершин — далекое небо, порой звездное. Тишина и покой.