Житейское море

— Я удивил тебя, — продолжал Герберт. — Знаю, я всегда осторожно относился к обязательствам такого рода, но когда ты заявила о своей помолвке с Хьюс-Эллингтоном, меня это потрясло до глубины души, Кэтрин, — резко бросил он. — Ты меня слушаешь?

Она с отсутствующим видом посмотрела на него.

— Извини. О чем ты говорил?

Герберт угрюмо взглянул на нее и вздохнул.

— Так, ни о чем. На следующей неделе я уезжаю, поэтому какое-то время не смогу видеться с тобой.

— Позвони, когда вернешься, — немного оправившись от пережитого потрясения, сказала Кэтрин. — Я приготовлю что-нибудь, и мы поужинаем у меня.

Она обрадовалась, что ужин закончился, и можно покинуть ресторан. Когда Герберт довез ее до дома, она поблагодарила его и извинилась, что не приглашает подняться.

— Мне жаль, но я очень устала. Хочу сразу лечь спать.

— Ты просто увидела доктора с блондинкой и обезумела от ревности, — возразил Герберт. — Думаешь, я ничего не заметил?

Сдавленный стон вырвался у Кэтрин, она бросила на Герберта полный горя взгляд, и слезы, которые уже много недель приходилось сдерживать, покатились по ее лицу.

Ошеломленный Герберт молча достал упаковку бумажных носовых платков и протянул ей.

— Думаю, мне стоит подняться и самому приготовить кофе, — некоторое время спустя, видя, что Кэтрин не успокаивается, сказал он. — Я не могу оставить тебя в таком состоянии, Кэтрин.

Она молча кивнула. Когда они оказались в квартире, он усадил ее на диван и отправился на кухню.

— Я и не подозревал, что способен проявить такое благородство, — заявил он, протягивая ей кружку с дымящимся напитком.

— Прости, Герберт, — выдавила она из себя. — Я не плакала с тех пор, как мы расстались с Марком. Не знаю, что на меня сегодня нашло.

— Будет тебе, — сказал Герберт. — Ты увидела своего милого с другой женщиной и не смогла сдержать слез.

Герберт вел себя на удивление тактично, и когда он ушел, Кэтрин испытывала угрызения совести, понимая, что испортила ему вечер. Но еще больше она страдала от презрения к самой себе из-за острого чувства ревности, невыносимо терзавшего ее.

Марку не потребовалось много времени, чтобы найти себе новую спутницу. Хотя еще совсем недавно он заявлял Кэтрин, что его любовь к ней — именно та любовь, что приходит раз в жизни. Видимо, он говорил эти слова любой женщине, которую заманивал своими адскими чарами в постель. При мысли о Марке в постели с другой женщиной Кэтрин, словно разъяренная тигрица, начала мерить шагами квартиру. Да, она сама прогнала его. Но ей и в голову не могло прийти, что он сразу раскроет свои объятия другой.

Но ты же сама была в ресторане с Гербертом, прошептал ей внутренний голос, и Кэтрин раздраженно передернула плечами. Это совсем другое дело. Она вовсе не испытывала желания оказаться в постели с Гербертом. Хотя, вдруг поняла она, мысль о Марке в постели с блондинкой причиняет ей не самую острую боль. Сильнее всего ее ранило то, как они беседовали, не замечая ничего вокруг. Именно это, как когда-то считала она, являлось отличительной особенностью их с Марком отношений.

12

Когда в пятницу вечером Кэтрин приехала к матери, Беатрис, увидев дочь, была поражена:

— Ты ужасно выглядишь, дорогая. Ты больна?

— Будь осторожна, Беатрис, — сказал Генри, поставив чемодан Кэтрин. — Она мне чуть голову не оторвала, когда я попытался проверить у нее пульс.

— Прошу прощения, — сказала Кэтрин, целуя мать. — Я просто немного устала. В последнее время я что-то плохо сплю.

— И ничего не ешь, — мрачно заметила Беатрис. — Ладно. У нас на свежем воздухе отоспишься и отъешься, девочка моя.

После недели, проведенной в бесплодных попытках оправиться после потрясения от встречи с Марком в обществе другой женщины, Кэтрин была не прочь побаловать себя проявлениями заботы со стороны близких. Всю неделю вечерами, работая сверхурочно или посещая спортивный зал, она старалась забыться. Но ночи превращались в кошмар. После шести практически бессонных ночей, Кэтрин понимала, что выглядит не лучшим образом.

— Итак, никаких надежд на примирение? — спросила Беатрис, проводив Кэтрин в комнату, где та обычно останавливалась.

— В прошлую субботу я видела его в ресторане в обществе весьма привлекательной блондинки, — распаковывая вещи, сказала Кэтрин. — Так что, все кончено.

Но Беатрис ей, похоже, убедить в этом не удалось.

— Подумаешь, блондинка, это еще ничего не значит. Ведь ты по-прежнему безумно любишь его.

— «Безумно», тебе легко говорить, — прикрикнула Кэтрин на мать. — Я всегда считала ревность низменным и подлым чувством. Думала, что никогда не опущусь до него! Но теперь-то я знаю. В прошлую субботу хватило одного взгляда на Марка, и я была готова его убить… и эту блондинку тоже. — Она раздраженно отбросила волосы назад. — Я испытывала такую ревность, что мне стало дурно. Всю неделю ни о чем ином я и подумать не могла.

— Ты все так же его любишь.

— Да, — устало произнесла Кэтрин. — Я люблю его. И самое смешное, мама, у меня есть подозрение, что буду любить всегда.