Житие девы Лидвины

И просила она задолго до кончины своей у вышеназванного о. Иоанна, духовника своего, не допустить, чтобы после смерти её на долгое время оставили на земле, но позаботиться о том, чтобы её сразу облачили, и распорядиться, дабы её похоронили указанным ею образом. Хотя он охотно совершил бы сие, ему силою воспрепятствовали руководители города, коим он не мог противостоять. Ибо они предписали ему под страхом наказаний имущественных и телесных не сдвигать её с места. Итак, тело её, облачённое обычным образом, оставалось покоиться аж до утра среды на деревянном ларе, а затем его переложили на то самое место, где она пролежала почти двадцать лет при жизни. И облачили оное досточтимое тело по образу инокинь в шерстяную рясу, обвязав поверх волосяным поясом, который она при жизни имела обыкновение носить на плоти. Затем ей на голову надели закруглённую скуфейку – что-то вроде круглой митры, пошитой из велени, на которой по контуру были написаны чёрными чернилами всеславные имена Иисуса и Марии, рядом с которыми было нарисовано множество сердец, как бы пронзённых стрелами или острыми дротиками. А всё сие, что было нужно для её похорон, она подготовила за много лет до того и, помышляя о конце, держала при себе согласно оному речению пророка: «Приготовься к сретению Бога твоего, Израиль (Ам. 4:12), ибо придет Господь и не умедлит (ср. Евр. 10:37) воздать каждому согласно делам его (ср. Отк. 22:12)». Под голову же ей положили, как она пожелала, некий мешочек со слезами её кровавыми, сладко пахнущими, которые она называла розами, кои излила она из очей своих от любви великой и сердечного сокрушения. Сии-то слёзы, что истекали из её очей и по прошествии времени затвердевали у неё на щеках, о. Иоанн, духовник её, когда они, залитые обычными слезами её, чуть-чуть размягчались, осторожно соскребал и, прилежно складывая в мешочек, хранил у себя в опрятном ларчике.

ГЛАВА XXVIII. О ДИВНОЙ КРАСЕ И ОБРАЗЕ ЛИЦА ЕЁ

И предсказывала сия дева исключительного смирения, что умрёт, как прочие люди, в величайших муках, и что никаких чудес при смерти её не случится – что и сбылось, как уже было показано. Однако же, дабы не показалось, что Бог совсем позабыл о скорбях и трудах бедной и смиренной служительницы Своей, и дабы вознести из уст людских (ср. Вульг. Иудифь 13:25) славу терпения её, явил также взорам людским верные признаки того, сколь великими заслугами воссиял в небесах благородный брильянт, долго томившийся в темнице плоти. Ибо девическое лицо её, что отвращалось от лицезрения мужей, дабы яснее видеть небесного Жениха, ничуть не являло смертельной бледности, не выражало ужаса, но как бы намащенное елеем или какой-нибудь благовонной мазью, сияло таким блеском и изящной белизною, что казалось не лицом обычного смертного человека или трупа покойного, но являло как бы подобие лика человека прославленного [в небесах]. Ибо же те, кто там присутствовал, говорили, что никогда не видали столь прекрасного облика. Посему многие, сколько бы раз ни подходили посмотреть на неё, всё же не могли насытиться её видением. Подобно и всё тело сияло той же белизною и подобным блистанием, и все члены её были исполнены такой красотою здоровья и благообразной дебелостью, словно никогда она не страдали никаким недугом. Даже трещина на лбу, которая некогда у неё образовалась при жизни, полностью исчезла; также ступни и ноги, ладони и руки, шея казались столь плотны, а всё тело – так невредимо, будто никогда прежде не причинено было им никакого вреда за исключением, однако, того, что на месте раны на правой руке её и на месте одной раны, нанесённой ей пикардийцами, были видны маленькие нитевидные рубцы, обозначавшие след удара. А у вышеупомянутого о. Иоанна было три родные сестры, которые с некими иными порядочными дамами сторожили сие досточтимое тело. Они от видения его и присутствия исполнились такой благодати, что их всё время – сиречь от преставления её и до погребения – не беспокоил ни голод, ни жажда, ни сонливость.

ГЛАВА XXIX. О СТЕЧЕНИИ ПОСЕТИТЕЛЕЙ К ПОКОЙНОМУ ЕЁ ТЕЛУ