Житие Иса. Апокриф

А четверо прикрывающих, прижавшись спинами к скале, встретили копейщиков. Двое из них были в доспехах и с копьями, у двух других были восьмиугольные щиты и короткие имперские пики, привязанные к пачкам как наконечники копий. Так бежавшие гладиаторы разделили оружие своих стражей.

— Имперский копейщик упал. Отошли.

— Снова лучники. Двое осталось.

— Кончено.

И только тогда подскакала верблюжья кавалерия. Белокурый офицерик, сняв шлем, вытер пот полою плаща. Снова надел шлем. Построил солдат — преследовать было бесполезно, по узкой тропе сыпался каменный град. Эти четверо сделали свое дело. Офицер приказал собрать оружие и взять убитого. Тела врагов оставили на песке.

— Не стали преследовать.

— Бесполезно — сверху по одному камнями перебить можно, — заметил Ис, — я тут бродил. А поднявшись по нашей тропе, их перехватить можно. Видно, храмовые шакалы толком этого места не знают. Здесь наверху — только гребень перевалить. А отряд этот они за нас приняли, потому и ушли — делать, мол, здесь больше нечего.

Ис уже стоял, не таясь, во весь рост — отряд был далеко и быстро уходил в сторону Священного города.

— Сав и Нави, спуститесь, похороните убитых и догоняйте нас. Заваливаем вход. Осторожнее! Присыпем песком… Пошли…

Перевалив гребень, они вышли на каменистое плоскогорье, разорванное острыми черными трещинами. Здесь они дождались плешивого рыбака Сава и быстроногого Нави. И двинулись дальше во главе с неутомимым Учителем по одному ему ведомому пути, обходя расколотые глыбы и трещины.

— Отсюда два выхода — тропа, по которой поднялись мы, и та, по которой не решились пойти имперские солдаты. Солнце не успеет упасть, как мы догоним этих людей. Кто они?

— Гладиаторы, — с трудом выговорил запыхавшийся Сав — темп марша был для него тяжеловат, да и широковат был почтенный рыбак в поясе.

«Значит, Гук и Улук подбили их на уход», — подумал Ис о бывших рабах Ртепа.

— Слышишь, Ртеп, ребята-то молодцы!

— Слышу и скорблю — каких четырех воинов потеряли!

— Учитель, впереди люди, они уходят от нас.

— Некуда им уходить, за теми скалами — отвесный обрыв. Видишь?

— Остановились.

Ртеп сорвался с места и ринулся вперед, что было совсем необычно.

— Куг! Улук! Мы здесь с Учителем! — кричал он, размахивая руками. И был услышан — Куг и Улук тоже бежали навстречу, размахивая руками и крича.

— Мы ушли от преследования, — переведя дух, доложил подбежавший первым Улук.

— Сколько вас?

— Двадцать семь. Один раненый. Один умер от раны стрелой. Четверо погибли внизу, прикрывая нас. Все — без оружия.

— Мы все видели. Имена их запомним.

— Запомним. И отплатим — было бы чем! — нестройно шумели подошедшие люди Улука.

— Давайте вашего раненого, — приказал Ис. Раненый вздрогнул, но стиснул зубы и не застонал, когда Ис выдернул из голени обломок стрелы, только вытер пот дрожащей ладонью.

— Терпи, брат, кость не задета… Сав, дай-ка флакон, что я тебе на шею повесил. Так… Благодарю.

Он протянул руку с флаконом назад, уверенный, что его подхватят.

— Выше нос, рана твоя гноиться не будет. И через два дня — в строй! Да, кто вами командовал? — прошелся взглядом по лицам, поднявшись с колен, Ис.

— Он погиб внизу.

— Кто потом вел отряд?

— Я, — вскинул бороду Улук.

— Строй людей, назначь десятников.

— Уже назначил. Становись!

— Слушайте, — прошелся перед строем Учитель, его спутники тоже подтянулись, — мы спустимся по той же тропе, по которой поднимались. Пойдем ночью — ждать нельзя, враг может вернуться, а защищаться нам нечем. Мы пойдем туда, где в сердцевине гор есть хлеб и оружие. Нас ждут друзья. Нави, как с водою на переход?

— Наберем в пещере. А два бурдюка есть у них, — он кивнул на пришедших с Улуком.

— Хорошо. При спуске жмитесь к стене. И осторожней с раненым.

— Там не так высоко. На веревке спустим, седло сделаем, — смекнул находчивый Геф.

К полуночи они были под стеной.

10

Были ночь и день. Не было больше ни пищи, ни воды — быстро истощились два бурдюка. Шли они вдоль отвесной каменной стены, встававшей из плывущих под ногами песков. Узкие сухие ущелья проходили они, но Учитель не сворачивал в них. И стояло над ними безоблачно-синее и раскаленное, как печной свод, небо.

— Здесь, — сказал Ис, ткнув посохом в песок у подножия каменной стены, когда полуденное солнце раскалило до красноты зазубренное лезвие кряжа, — копайте, — и для верности еще раз стукнул ножнами-посохом, где копать, меч для легкости он привязал за спину. Он не ошибся — там был присыпанный сверху колодец.

— Пейте и наполняйте бурдюки. Привал — полчаса.

Люди легли в узкую тень под стеной. Улук выставил двух дозорных.

«Соображает», — глядя на него, удовлетворенно подумал Ис. Он отвязал меч и после этого устало вытянул ноги, прикрыв воспаленные глаза.

«Темные очки надо носить», — мелькнуло в размягченном сознании. Ровно через тридцать минут, словно у него были часы, скомандовал:

— Подъем!

И вновь пошли вдоль стены, оставив присыпанный песком колодец.

— Так идти — еще ночь и день, — угрюмо заметил Ртеп, — я же сам водил первые отряды в долину.

— Есть и другой путь.