Житие мое 2003

Я так живо представила сотрудников магазина, под покровом темноты собирающих венки и букеты на городском кладбище, что не удержалась и посетила это уникальное заведение. Увы, из цветов там наблюдался лишь пыльный фикус типично сэконд-хэндовского вида, да куча жуткой одежды, по виду — снятой с американских пугал под предлогом гуманитарной помощи браславским рыбакам. Оказывается, на вывеске просто стерлась разделительная полоса, а цветочный магазин давно переехал…

….продолжение последует, если хотите…;-)

#

Может, началась ядерная война, а я не знаю???

Степень раскаяния: эй, есть тут кто живой???

Такого МЕРТВОГО инета, как сегодня, я еще ни разу не видела…

#

Это опять я!!!:-)))

…и опять о Браславе:-)))

Но купленная рыба — это так, еда, а вот пойманная! Чем мы (я и муж, остальная компания относилась к нашему увлечению с жалостливым недоумением) усердно и занимались с утра до вечера в компании такого же ярого рыбака, жутко колоритного деда за семьдесят — разумеется, Саши. За пару тысяч (1 у.е.) он соглашался (да что там, прямо рвался в бой!) прокатить всех желающих по «эксклюзивным» рыбным местам, щедро ссудив червями и удочками.

Конечно, помимо нас у деда были и другие «клиенты», жаждущие рыболовной экзотики. Восемь часов спустя они выбирались из лодки на четвереньках, одновременно замерзшие и обгоревшие, и без рыбы. Остаток отпуска они прятались от деда по кустам, а от слова «рыбалка» их начинало колотить мелкой дрожью. А все по одной простой причине: а) в лодке надо не только сидеть, но и грести; б) природа посреди озера — совсем другое, чем природа из окошка, и она имеет обыкновение то поливать вас дождем, то обдувать ветром, то жарить в режиме гриля; в) рыба, как и компьютер, ламеров не любит.

Поскольку для нас удочный промысел был не экзотикой, а рыбой насущной, дед плавал с нами «для души». В шесть часов утра, приплясывая от возбуждения, он уже ждал нас возле дыры в заборе (дед работал сторожем на каком-то предприятии возле озера, и дыра была самой близкой к нему дорогой). Мы загружались в лодку, дед выплывал на середину озера, с приветственным воплем «Привет, тезки!» махал рукой двум-трем лодочкам и мы начинали медитировать над удочками. Второй страстью деда после рыбалки (но не вместо!) были горячительные напитки всех градусов горячительности, от самопально-самовозгорающихся до плодово-выгодных. Так что по утрам он был несколько грустен и предпочитал волнообразную траекторию движения, а однажды, когда мы уже выгребли на чистую воду, страждущим голосом попросил:

— Дай-ка мне, хозяюшка, вон тот кубочек…

«Кубочком» оказалась половинка пластиковой бутылки, в которой, похоже, некогда хранились червяки для рыбалки. Дед вытряхнул из нее остатки земли, зачерпнул прямо из-за борта, жадно напился и со вздохом облегчения объявил: — Ох, до чего же хорошо!

И нам с мужем действительно стало хорошо… особенно когда спустя три часа муж вспомнил, что на сей раз припас для расплаты с дедом не деньги, а бутылку пшеничной.

— Что ж ты молчал, родимый! — с непередаваемым ликованием вскричал дед.

За сим последовал незабываемый ритуал! Дед извлек из кармана ослепительно белый, накрахмаленный платок; бережно, без единой складочки, расстелил его на скамье, в центре поставил бутылку, любовно окружил ее порезанным на четвертушки помидором, располовиненной луковкой и краюхой хлеба; потом извлек откуда-то из-за пазухи чистый граненый стакан (!), наполнил его с верхом (честное слово!!!) и выпил, как простую воду!!! После чего загрыз луковкой, остальное так же бережно упаковал (вместе с бутылкой), пояснив: «А это — на ужин!».

(Анекдот в тему: Заходит Илья Муромец в ресторан, с ходу заказывает ведро водки. Официант приносит заказ и интересуется: «А что кушать будете?» — «Вот ее-то, родимую, и буду!». Благодаря деду Саше я теперь знаю, с какой интонацией надо произносить эту фразу!!!).