Житие старца Паисия Святогорца

Старание помочь ближнему

 Старец рассказывал: «Тогда в филофее был один монах, старец Спиридон, который вел себя как настоящий атаман и дебошир.

Монаху — а особенно великосхимнику — Бог попускает одержимость нечистым духом для того, чтобы он смирился и спасся. Это и произошло с отцом Спиридоном. Он пытался спрыгнуть с балкона и покончить с собой, потом выкидывал другие сумасшедшие номера, и его даже возили в лечебницу для душевнобольных. Психиатры собрали консилиум и пришли к выводу, что исцелить отца Спиридона может только Сам Бог.

Однажды я сказал отцу Спиридону: "Знаешь, я себя чего-то нехорошо чувствую. Давай сходим к священнику, чтобы он прочитал надо мной молитвы о болящих". Мы пришли к священнику и я попросил его прочитать над отцом Спиридоном заклинательные молитвы. Заранее я попросил батюшку читать их тихим голосом, чтобы отец Спиридон не убежал, услышав, что именно над ним читают. Когда мы пришли в храм, я опустился на колени и сказал: "Отец Спиридон, встань тоже на коленочки". А он подбоченился, смерил меня взглядом и ответил: "Если ты себя плохо чувствуешь, то я-то в чем виноват?"

Потом с ним случились другие приключения — он сломал ногу, лежал в кровати, не вставая. Он смирился, и Бог забрал его к Себе.

Однажды, будучи больным, он позвал меня к себе в келью, чтобы я помолился. Я молился по четкам с крестным знамением и на каждом узелке говорил: "Господи Иисусе Христе, помилуй старца Спиридона". — "Оставь ты этого «старца Спиридона»", — говорит, — молись так: "помилуй Спирьку". Раньше-то попробуй не назови его уважительно старцем Спиридоном — сразу выходил из себя. И вот — смирился. Да помилует его Бог».

Поездка в Коницу на лечение

 В Филофее состояние здоровья отца Аверкия начало ухудшаться. Монастырские старцы обеспокоились и летом 1956 года послали его на лечение в Коницу. Отец Аверкий не хотел ложиться в больницу, чтобы не давать людям мира сего повода обвинять монахов в том, что они доводят себя до больниц и санаториев.

Приехав в Коницу, он очень строго и внимательно хранил монашеский обет уклонения от мира, поэтому в родительском доме не остановился. Он поселился в отдаленной церквушке святой Варвары, с которой его связывали аскетические детские подвиги и сверхъестественные события. Там по ночам он зажигал свечу и совершал Всенощные бдения, молясь и делая земные поклоны на каменных плитах.

Это продолжалось до тех пор, пока Промыслом Божиим в этот маленький храм не пришла зажечь лампады его знакомая по детским годам — Екатерина Патера, которая приехала на родину в отпуск. «Было лето, — рассказывает госпожа Патера. — Я пришла в Варваринский храм и увидела там монаха. Он был очень худой, похожий на Преподобных с икон. У него был такой вид, как у Самого Христа. Сначала я его не узнала. Он приехал в Коницу на лечение. У себя в доме он жить не хотел — говорил, что монахи должны держаться вдали от родных. Тогда я ему предложила остановиться у нас в доме, чтобы порадовалась моя пожилая мать, которая жила совсем одна.

От благодарности он склонил голову и перебрался к нам. В монастыре ему дали на расходы одну "кокораки" (монета достоинством в четверть золотой лиры), и он нам ее отдал.

Он прожил у нас около трех месяцев. Лечился стрептомицином. Из Коницы приходил врач и следил за его состоянием, а его родная сестра приходила делать ему уколы.

Жил он в комнате на верхнем этаже и целыми днями читал, молился и старался поститься. А я — в те немногие дни, которые оставались у меня от отпуска, — готовила ему калорийную, укрепляющую еду. Я отваривала мясо, заправляла бульон большим количеством оливкового масла — чтобы он не догадался, что ест мясное, — и делала ему суп. Организм у него был крепкий, и скоро он пришел в себя. Увидев, что его ремень уже застегивается с трудом и надо переходить на следующую дырочку, он перестал есть мои супы. Сам варил себе в баночке немного пшенички и питался только ею.

Однажды ночью моя мать проснулась от того, что сверху, из комнаты, где спал отец Аверкий, раздавался ритмичный стук: тук-тук, тук-тук... Она разбудила меня и послала наверх посмотреть, что делает монах. Было двенадцать ночи. Стучу я в дверь и говорю: "Молитвами святых отец наших..." — это он меня научил так говорить, когда стучишься. Открывает он и спрашивает: "Эй, сестра, ты что испугалась? Не волнуйся, я уже понял, что вас разбудил. Признаться, я обычно ночи так и провожу. Да я ведь сейчас вообще веду жизнь немонашескую, тогда как я обязан молиться и за тех, кто мне помогает". Вот так: сам больной, а целую ночь — четки да поклоны».

Промысл Божий

Старец рассказывал: «Когда я возвращался из Коницы на Святую Гору, в Урануполисе ко мне подошла одна девушка и попросила за нее молиться. Она решила стать монахиней, а ее родители этого не хотели. Из дома она ушла тайком, ничего с собой не взяв. Это была исстрадавшаяся душа.