Житие старца Паисия Святогорца

Один медведь часто приходил в монастырь и подружился со Старцем, который его кормил. В те дни, когда в монастырь приходили люди, Старец заранее просил медведя не показываться людям на глаза и их не пугать. Иногда медведь нарушал заповедь Старца, неожиданно показываясь и наводя на всех ужас. Этого медведя видели многие, в том числе и Екатерина Патера, которая рассказывала: «Однажды ночью я поднималась в монастырь с фонариком, желая успеть на Божественную Литургию. Вдруг я услышала треск, посветила фонариком и увидела зверя, похожего на громадную собаку. Этот зверь шел за мной по пятам. Когда я дошла до монастыря, то спросила отца Паисия: "А собака-то эта что, монастырская?" А он мне ответил: "Это разве собака? А ну-ка погляди хорошенько. Ведь это же медведь"».

Другие события коницкого периода

Однажды обворовали дом госпожи Пенелопы Барбути. Воры взяли те немногие деньги, которые она скопила, — всего-навсего пятьсот пятьдесят драхм. Расстроенная, она тут же пошла в монастырь, чтобы рассказать о случившемся Старцу. Старец уже ожидал ее возле монастыря под шелковицей. Издалека он закричал: «Не расстраивайся: найдутся! Сколько там было: пятьсот пятьдесят драхм, что ли? Через пятнадцать дней найдешь». Через тринадцать дней госпожа Пенелопа снова встретила Старца и сказала, что еще не нашла сворованных денег. «Благословенная душа, — ответил он ей, — я тебе разве не сказал, что через пятнадцать дней? Почему ты такая нетерпеливая?» И действительно, ровно на пятнадцатый день госпоже Пенелопе одна женщина принесла деньги, которые украл ее сын.

* * *

Когда по воскресеньям в монастыре не служилась Божественная Литургия, Старец спускался для службы и Причащения Святых Христовых Тайн в Коницу. В полночь с субботы на воскресенье он закрывал монастырь и через час приходил в Коницу, где в усыпальнице ждал начала службы и шесть-семь часов молился за живых и усопших — пока пономарь не открывал храм.

В одну из таких ночей, он увидел, как останки усопших излучают свет. Кто знает, может быть, это было знамение, которым усопшие души дали понять Старцу, что чувствуют его молитвы?

* * *

Одно время в монастыре работал господин Лазарь Стергиу. Он рассказывал: «Как-то в субботу я делал опалубку над стеной, чтобы залить над ней бетонную стяжку, а отец Паисий убирался в храме. Около одиннадцати часов дня он хотел что-то мне сказать и стал делать какие-то знаки. В обед мы пошли есть, но он молчал: потерял голос. "Что с тобой случилось, отец Паисий?" — спросил я его. Он выглядел спокойным, как будто ничего не произошло. "Пойти в город позвать врача?" — спросил я. Нет, он мне не разрешил. Мы с ним общались знаками. Прошла неделя. В следующую субботу он мыл лампады. Вдруг я услышал, как он поет. Он вышел из храма, держа в руках икону Пресвятой Богородицы. От радости я его расцеловал».

В те же дни в монастырь приходила и госпожа Пенелопа Барбути. Поняв, что Старец потерял голос, она заплакала. Потом, когда голос вернулся, она его спросила: «Что с тобой было, отче?»

Старец сказал ей, что такое уже случалось с ним на Святой Горе. Однако сейчас он получил извещение о том, что больше с ним такого не произойдет. И действительно, больше ничего подобного с ним не случалось.

* * *

«Когда я строила дом в селе Святой Георгий, — рассказывает Екатерина Патера, — туда пришел Старец, чтобы встретиться с моей матерью. Когда он пришел, один мальчонка восьми лет — его звали Стефанис — упал с верхнего этажа, ударившись головой о цемент, разбил голову, и кровь лилась ручьем. Все бывшие там — его бабушка и мама — кричали, не зная, что делать.

— Что там случилось? — спросил отец Паисий.

Он спустился вниз, благословил мальчонку крестом, который у него был с собой, попросил кусочек ватки, приложил его к ране — и врач не понадобился! Даже шрама не осталось!»

* * *

Однажды Старец задержался в Конице, беседуя о вере с мусульманами. Чтобы не упустить Повечерие, он совершил его по четкам, поднимаясь в монастырь. Бесы выхватили четки у него из рук. Старец опустился на колени и стал молиться. «Я не уйду отсюда, если вы не принесете мне четки», — сказал он. И нечистые духи вернули ему четки, будучи не в силах

противиться силе его молитвы!

* * *

Как-то раз монастырь посетил мэр Коницы с другими официальными лицами. Старец не заискивал перед ними и не угодничал — якобы для того, чтобы они помогли монастырю. Он не умел льстить и угождать людям. Он начал разносить угощение, начиная не с мэра, но с дяди Георгия — простого и благоговейного крестьянина, достойного уважения больше, чем другие. Хотя Старец и относился с почтением к людям, занимавшим высокое место, в этом случае он почтил добродетель — «слава человека есть добродетель[65]» — а не просто человека, облеченного мирской властью, но добродетели не имеющего.

* * *