Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века

Преподобномученик Ксенофонт (в миру Константин Андреевич Бондаренко) родился 13 мая 1886 года в селе Никитовка Валуйского уезда Курской губернии в крестьянской семье. Окончив Копано–Никитовское народное училище, он помогал отцу по хозяйству. 21 января 1910 года Константин поступил в Троице–Сергиеву Лавру; 28 мая 1916 года он был зачислен послушником, а 15 июня того же года пострижен в мантию с именем Ксенофонт и состоял келейником наместника Лавры архимандрита Кронида (Любимова). В 1918 году монах Ксенофонт был рукоположен во иеродиакона, а в 1926 году — во иеромонаха.

После закрытия в 1919 году Лавры отец Ксенофонт остался в ней в качестве слесаря при Комиссии по охране памятников искусства и старины. В 1924 году он переехал в Петроград и работал на разных заводах механиком, но затем вернулся в Москву и был священноначалием направляем в храмы, где была нужда в священнике. В 1932 году отец Ксенофонт служил в храме села Михайловского Звенигородского района Московской области. Имея желание остаться здесь служить постоянно, он подал свой паспорт в сельсовет, но председатель сельсовета, увидев, что священник в паспорте записан рабочим, так как получил его во время работы на заводе, отослал паспорт в ОГПУ. Отцу Ксенофонту из опасения преследований пришлось возвратиться в Москву, и он был направлен в храм в селе Коньково под Москвой, где прослужил около года, пока не стало ясно, что ОГПУ собирается его и здесь арестовать. Во избежание ареста священноначалие направило его в храм в село Алексеевское Солнечногорского района Московской области.

В январе 1935 года сотрудник ОГПУ допросил диакона, служившего вместе с отцом Ксенофонтом в храме в селе Алексеевском, и тот оговорил священника. После этого были допрошены и некоторые жители села Алексеевского, которые также дали показания, угодные следователям. Отец Ксенофонт был арестован 12 марта 1935 года и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве.

— Ряд лиц из села Алексеевское при допросе нам показали, что вы за период проживания в селе Алексеевском среди крестьян вели разговоры на политические темы и не советовали им входить в колхоз. Вы подтверждаете это? — спросил отца Ксенофонта следователь.

—Разговоров на политические темы с крестьянами я не вел и относительно колхозов с ними не разговаривал.

— Федору Григорьевичу Гусеву вы не советовали входить в колхоз. Верно это?

— Наоборот, я ему советовал вступить в колхоз.

— Вы с Гусевым вели беседы о колхозной жизни?

— Да, я с Гусевым о колхозной жизни говорил раза два и советовал ему вступить в колхоз.

—Странно получается, что вы одновременно являлись активным пропагандистом религиозных убеждений и агитировали крестьян вступать в колхоз. Получается, что вы противоречите сами себе.

— Я считаю, что колхоз Церкви не мешает, — ответил священник.

После допроса следователь устроил отцу Ксенофонту очную ставку со свидетелем и, обращаясь к Федору Гусеву, спросил:

— При допросе вы нам показали, что Бондаренко агитировал вас не входить в колхоз и терпеть, как терпели святые отцы. Вы подтверждаете свои показания?

— Да, я свои показания целиком подтверждаю. Меня Бондаренко агитировал не входить в колхоз, доказывая невыгодность колхозного хозяйства.

— Вы признаете, что у вас с Гусевым были разногласия по вопросу колхозного строительства и вы не советовали ему входить в колхоз? — спросил следователь отца Ксенофонта.

—О колхозах мы говорили, но я Гусеву не говорил, чтобы он не входил в колхоз.

— Когда вы подали заявление в колхоз и об этом узнал Бондаренко, что он вам говорил по этому вопросу? — спросил следователь Гусева.

— Бондаренко мне говорил, что ты теперь не наш, отошел от нас, нарушил православную веру.

— Бондаренко, этот случай вы подтверждаете?

— Нет, таких разговоров не было.

— Бондаренко, граждане села Алексеевское подтверждают, что вы занимались антисоветской деятельностью. По–вашему, они лгут, наговаривают на вас?

— Виновным себя в антисоветской агитации не признаю.

— Что же, по–вашему, люди на вас все наговаривают, лгут?

— На этот вопрос я ответить не могу.

21 марта 1935 года следствие было закончено. Иеромонах Ксенофонт обвинялся в том, что «среди крестьян села Алексеевское систематически вел антисоветскую агитацию, обрабатывал крестьян в антисоветском духе, распространял провокационные слухи о гибели советской власти; в результате этой деятельности колхоз в селе Алексеевском к началу 1935 года оказался в глубоком прорыве».

31 марта 1935 года Особое Совещание при НКВД приговорило отца Ксенофонта к трем годам заключения в исправительнотрудовом лагере, и он был отправлен в Темлаг в город Потьму, где провел все время заключения.