Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века

Поскольку дети, живущие с родителями–лишенцами, и сами считались лишенцами, теряя право на получение продуктовых карточек, Александра Ивановна попробовала распределить детей по знакомым и родственникам. Но трудно им было жить у чужих людей без родителей, которых дети горячо любили, и они ночами возвращались домой и спали на сеновале. Мать, бывало, глядя на них, обливалась слезами. Как-то раз одного из сыновей представители властей застали дома и за это выслали за пределы Московской области. Александра Ивановна при всевозможных проверках прятала его в сундуке, а сверху заваливала тряпьем. В этом сундуке он и был обнаружен.

В школе детей отца Александра преследовали как детей священника, демонстрируя их неравноправие с другими в каждой мелочи. Если дома они что-нибудь и поедят, то в школе уже сидят весь день голодные. Других детей администрация школы накормит, им завтрак дадут, а этих на отдельную лавку в стороне посадят — как детей священника и лишенцев.

Один из обычных случаев тех лет. Отец Александр идет по улице с дочерью, держа ее за руку, а прохожие оборачиваются и плюют священнику вслед. Дочь сжимает его руку крепче и думает: «Господи, да он же самый хороший!» Отец, чувствуя, каковы в этот момент переживания дочери, спокойно говорит ей: «Ничего, Танюша, это всё в нашу копилку».

Семья священника держала корову, которая, как и во многих семьях тогда, была кормилицей. Однажды представители властей увели ее со двора. Отец Александр был в это время в храме. Вернувшись домой, он увидел пришедших в смятение близких и спросил, что случилось. Александра Ивановна сказала:

— Корову увели у нас со двора.

— Корову увели? Пойдемте быстренько, все детки, вставайте на коленочки. Давайте благодарственный молебен отслужим Николаю Чудотворцу.

Александра Ивановна с недоумением посмотрела на него и воскликнула:

—Отец?!

— Сашенька, Бог дал, Бог взял. Благодарственный молебен давайте отслужим.

С тех пор как у них не стало коровы, каждый день на крыльце появлялась корзинка с бутылью молока и двумя буханками хлеба. Старшие дети долгое время дежурили у окна, выходящего на крыльцо, чтобы узнать, кто приносит им хлеб и молоко. Бывало, до глубокой ночи высматривали, но так им и не удалось увидеть благотворителя. Это чудо помощи Божией по молитвам святителя Николая Чудотворца продолжалось в течение довольно долгого времени.

По ночам отца Александра часто вызывали в НКВД и однажды сказали:

— Уходи из церкви, ведь у тебя десять детей, а ты их не жалеешь.

— Я всех жалею, но я Богу служу и останусь до конца в храме, — ответил священник.

Бывало, он ночь в НКВД проведет, а наутро идет служить в храм. Прихожане уже и не чаяли его видеть на службе. За долгое и безупречное служение отец Александр был возведен в сан протоиерея и награжден митрой.

Во время гонений на Русскую Православную Церковь в конце тридцатых годов были последовательно арестованы все священники Троицкого храма; последним, 24 марта 1938 года, арестовали отца Александра. Незадолго до его ареста лжесвидетелями были даны необходимые следователям показания. 26 марта начальник районного НКВД Элькснин допросил отца Александра.

—Как часто вы собирались в церковной сторожке, с кем и какие вели разговоры?

—В церковной сторожке мы собирались довольно часто, почти ежедневно, — начал обстоятельно отвечать отец Александр. — Собирались после службы я — Парусников, изредка присутствовал настоятель церкви священник Фетисов, который очень часто уезжал в Москву, теперь он арестован органами НКВД; иногда присутствовал священник Белокуров, тоже арестованный органами НКВД. Еще присутствовали псаломщики: Соловьев, Ларионов, Рождественский; бывал председатель церковного совета Замотаев и бывали верующие, которых фамилии я не помню, так как каждый день были новые лица. В первую очередь разговоры велись служебного характера, а иногда и обсуждали вопросы текущей политики. Я лично вел разговор о Пятакове и других, никак не мог понять, чего они хотели и что им было нужно. Однажды священник Белокуров в церковной сторожке сказал: «Вот папанинцы, как видно, погибнут ни за что, ничего не сделав».

Следователя такой ответ не удовлетворил, и он спросил:

— Какие во время сборищ в церковной сторожке велись контрреволюционные разговоры и кем?

— Конечно, разговоры контрреволюционного антисоветского характера были, но кто говорил, что говорил, я не помню.

Следователь тогда спросил прямо:

— Какие разговоры контрреволюционного антисоветского характера велись лично вами?

—Я лично контрреволюционных антисоветских высказываний не делал. Были с моей стороны разговоры, что в связи со вскрытием антисоветских групп трудно разобраться, где враги и где хорошие люди.

—С кем вы поддерживаете связь?

— Связь я имел со священниками Фетисовым и Белокуровым до их ареста органами НКВД, других связей я не имею.

—Признаете ли вы себя виновным в клевете на руководство партии и правительства?

— Виновным себя не признаю.

13 мая священник был снова допрошен.