Жития русских святых: В 2 т. Том второй: Сентябрь-февраль

Несколько лет прожил преподобный Никифор в Свирской обители, преподобный Александр видел его добродетели, понимал духовную пользу, которую приносил братии Никифор, благодарил Бога. Из Свирского монастыря преподобный Никифор совершил два великих путешествия: одно — по приказанию преподобного Александра к Новоезерскому подвижнику Кириллу, другое — по своей воле в Киев на поклонение Печерским угодникам.

Преподобный Александр возложил на Никифора послушание — отправиться к преподобному Кириллу, в пределы Белого озера, в обитель Воскресения Христова, и испросить у игумена благословения и молитв, побеседовать с ним и поучиться от него монашеской жизни и уставу монастырскому. С радостью принял Никифор порученное послушание и отправился в далекий путь. Через несколько дней он благополучно достиг западного берега озера, где расположено село Кобылина гора, в двух верстах от обители, лежавшей на противоположном берегу. Наступил вечер. Путник отошел к лесистому северному берегу озера и там заснул.

Между тем преподобный Кирилл в это время совершал в своей обители вечернее келейное правило. Окончив его, подвижник один направился на берег, взял небольшую лодку и отплыл к северному берегу озера, где почивал преподобный Никифор. Отсюда они переехали в монастырь Новоезерский, где преподобный Никифор пробыл восемь дней, разделяя молитвенные подвиги монастырского братства и услаждая слух свой поучительными беседами игумена. Вероятно, после того преподобный Никифор совершил свое паломничество в Киев.

Преподобный сказал своему игумену: «Отче, я отхожу в Киево-Печерский монастырь Пресвятой Богородицы и преподобных отец Антония и Феодосия. Ты же моли о мне Бога, чтобы ради святых молитв твоих благополучно совершить мне путь свой».

Преподобный Александр опечалился: он не хотел разлучаться с добродетельным старцем и начал молить преподобного Никифора, чтобы он пребывал с ним в монастыре, пока Бог не разлучит их. Но преподобный Никифор не преклонился к его молению и, только утешая подвижника, говорил ему, что разлучаясь телом, они неразлучны будут духом. Со слезами расстались преподобные старцы.

Из путешествия в Киев преподобный возвратился с горячим желанием устроить собственную монастырскую обитель и, вероятно, в таком намерении был поддержан преподобным Александром. Обходя и осматривая различные места на родине, он остановился, наконец, там, где незадолго окончил свое земное странствие преподобный Геннадий, и основал монастырь и в нем храм во славу Преображения Господня. Много лет отдал преподобный своей обители, построил десять келлий, очистив место от леса и осушив болото, и испросил царскую грамоту на владение окрестной землей «вокруг монастыря на все четыре стороны по версте, опричь мхов и болот и глыб» (грамота 1557 года). Окончив таким образом давно заботившее его дело, преподобный, окруженный собранной им братией, мирно скончался 9 февраля.

В начале XVII века Олонецкий край был опустошен бродившими повсюду иноземцами. Разграблена была и обитель, устроенная преподобным Никифором, иноки прогнаны, а имущество уничтожено и увезено. Но память о преподобном Геннадии и Никифоре не исчезла. Когда миновали опасности, над общей могилой преподобных была восстановлена часовня, а потом мало-помалу восстановилась и обитель. В 1846 году она получила самостоятельное существование, а в 1854 году ей было дано разрешение над мощами преподобных построить храм на месте древней деревянной часовни. Этот храм, по благословению Святейшего Синода и Олонецкого архиепископа Аркадия, 8 августа 1858 года освящен во имя Всех святых, в сонме которых благодарная память туземцев искони почитала преподобных Геннадия и Никифора.

Сказание о преподобном Лонгине Коряжемском (память 10/23 февраля)

Преподобный Лонгин был основателем Николаевского Коряжемского монастыря.

Прежде поселения своего у речки Коряжемки преподобный Лонгин подвизался в обители преподобного Павла Обнорского, или Комельского. Он прибыл в эту обитель в молодых летах, прошел там длинный ряд различных послушаний, дожил до старческих седин и приобрел немалую опытность в иноческой жизни, так что стал всем известен как старец испытанный и достойный искреннего почитания. У него был друг и собеседник в соседнем Корнилиеве монастыре — инок Симон, сольвычегодский уроженец. Многолюдные общежития Павловой и Корнилиевой обители и возраставшее к ним внимание братии тяготили скромных иноков Лонгина и Симона. Они стали склоняться к мысли об уединенных подвигах вдали от многолюдного братства. Можно предполагать, что Симон охотно вспоминал в этих беседах о своей родине и восхвалял ее уединенные пустынные места, весьма приспособленные к жизни отшельнической.