Жития Святых — месяц декабрь

— Я, — сказал он, — диавол, один из первых князей тьмы и послан отцом моим сатаною искусить и обольстить тебя, ибо мы великую приняли муку от молитв твоих и от твоего девического целомудрия и мужественного терпения. Я — тот, который некогда посоветовал в раю Еве преступить на погибель заповедь Божию. Я внушил Каину убить брата своего Авеля. Я научил Навуходоносора поставить на поле Деире золотого истукана. Я прельстил иудеев покланяться идолам. Я премудрого Соломона сделал безумным, возбудив в нем страсть к женам. Я Ироду внушил избиение младенцев, а Иуде — предать Учителя и самому удавиться. Я подвиг евреев побить камнями Стефана, подвигнул Нерона — распять вниз головою Петра и усечь мечом Павла.

Услышав это, святая Иулиания сотворила новое чудо, ибо другие положила на него узы и раны (кроме невидимых, которыми диавол был связан Богом), так как, связав, стала бить его. И что удивительно — бесплотного и невещественного духа святая могла связать вещественными узами и бить! Ибо сила Божия, удерживающая его не дающими возможности бежать узами и наказывающая, хотя невидимо, но действительною болью, отдала его во власть возлюбленной невесте Своей. И терпел бес боль от рук девицы, как от рук Божиих, ибо вместе с вещественным бичеванием бес получал и невещественную язву — ту, от которой воистину получает мучение раб бесовский.

— Увы мне — восклицал он, — что мне теперь делать и как убежать?! Многих прельстил я и подвергнул бедствиям, а теперь сам прельщен и впал в беду. Многих подвергнул я ранам, а ныне сам связан девическими руками и уязвляюсь ими. Многих поработил себе, а ныне самого меня держат, как пленника и раба. О, отец мой — сатана! Зачем ты послал меня сюда? Неужели не знал, что ничего нет сильнее девства и крепче молитв мученических?

Так святая Иулиания всю ночь мучила беса, а поутру епарх повелел, если она жива, вывести ее из темницы. Святая, идя, влекла за собою и диавола и бросила его в попавшуюся на дороге кучу грязи. Затем она предстала перед Елевсием, озаряемая прежнею красотою и благообразием лица и здоровая всем телом, как будто бы никогда не испытывала никакой муки. Удивившись, мучитель сказал ей:

— Скажи мне, Иулиания, когда и каким образом ты научилась такому волхвованию? И каким искусством ты так скоро исцелилась от ран, так что даже и следа от них на тебе не найдешь?

Святая отвечала:

— Ни с каким искусством волшебства я незнакома, но меня исцелила неизреченная и всемогущая сила Божия, которая не только тебя, но и отца твоего — сатану устыдила, а меня соделала гораздо сильнее обоих вас. И ты, и господин твой — диавол у меня под ногами, ибо я связала владыку твоего, которому ты работаешь, и мучения твои сделала как бы небывшими. Так Христос мой уничтожил здесь вашу силу, а там — тебе, отцу твоему и слугам вашим уготовал огонь вечный и страшный тартар, тьму кромешную и наполненное червями неусыпающими место, которое ты вскоре и получишь.

Тогда мучитель, услышав из уст святой об огне вечном, тотчас повелел приготовить великий огонь временный, и была сильно разожжена печь и брошена туда святая. Она же, стоя невредимо в пламени огненном, молилась там к Господу и испустила из очей своих слезы, — и вдруг эти малые слезы стали как бы двумя великими источниками и угасили весь огонь.

Весь народ никомидийский весьма был поражен этим чудом, и уверовало во Христа мужей около пятисот, а жен — сто тридцать. Все они, как бы едиными устами, воскликнули:

— Един есть Бог, Един — Тот, Которого прославляет мученица Иулиания, и мы веруем в Него, а от языческого идолопоклонства отказываемся. Мы — христиане! Да придет на нас меч, да придет огонь, да придет какая-нибудь самая лютая смерть, — мы готовы вместе с Иулианиею умереть за Единого Истинного Бога!

Когда они так восклицали во всеуслышание, епарх немедленно повелел привести вооруженных воинов и, отделив всех уверовавших от собравшегося на зрелище народа, усечь мечом, что и было исполнено. А они все с радостью преклоняли под меч головы свои и умерли за Христа, принимая крещение в собственной крови своей. После сего мучитель, дыша неукротимою яростью, повелел раздеть святую и бросить в сильно кипящий котел и долго варить, как бы некую пищу. Но котел этот был для святой как бы теплой баней после трудов, ибо нисколько не вредил ее телу, а только омывал, как бы в купели, ибо к ней сошел Ангел Господень и сохранил ее невредимою. Огонь же из печи устремился на стоявших около и сделал то, что некогда с печью вавилонскою, — всех, кого достиг, сжег. После того котел лопнул, и мученица вышла из него невредимою. Народ с удивлением окружил ее, как бы высокую башню, ибо действительно святая стала выше всех ростом.