Жития Святых — месяц февраль

Благочестивый юноша отвечал, что Иерусалим есть отечество одних только христиан и никто из язычников не может войти в него, и что град сей основан на востоке, где солнце начинает проливать на землю свои первые лучи. Так святой говорил игемону о вышнем, духовном Иерусалиме, не обращая внимание на мучения, словно он был бестелесным. Игемон же, не разумея, что святой говорит ему о духовном Иерусалиме, подумал, что христиане где-нибудь построили себе город и хотят сопротивляться Римлянам. Посему он велел еще большим мучениям подвергнуть святого юношу, чтобы он подробнее рассказал всё о сем христианском городе и указал бы, где он находится. Но когда игемон не мог ничего более услышать от него кроме исповедания имени Христова, он приказал усекнуть мечем главу святому юноше. Потом он подверг мучениям и прочих юношей: Иеремию, Исаию, Самуила и Даниила. Но услышав от них то же самое, что и от первого, он приказал и их усечь мечем. Узнав также, по исследовании, что святой пресвитер Памфил, диакон Валент и Павел, уже за два года до него содержались долго в темнице его предместником игемоном Урбаном, Фирмилиан не захотел их более мучить. Он приказал их только спросить, послушаются ли они царского веления; и когда узнал, что они остаются непреклонными, он и их осудил на смерть.

Один из слуг Памфила, по имени Порфирий, юноша лет восемнадцати, очень любимый своим господином, святым пресвитером Памфилом за свое целомудрие и благоразумие, услышав смертный приговор на святых мучеников, громко воскликнул из народа:

— Прошу, дайте мне телеса святых, чтобы можно было их предать погребению.

С этими словами он вышел из народа и стал пред игемоном. Узнав, что и Порфирий христианин, игемон приказал его повесить нагим на том же месте, на котором мучил и пять святых юношей, и велел жестоко его бить. Нечестивые мучители били его до тех пор, пока всё тело его не было покрыто ранами и уже кусками отпадало на землю, так что можно было видеть даже его кости и внутренности. Но святой Порфирий терпеливо переносил эти мучения; казалось, он ничего не чувствовал: он даже не стонал и не кричал, но молчал, словно мучители наносили раны не ему, а какому либо столпу или стене. Всё это еще более усилило ярость игемона: Фирмилиан приказал терзать его раны колючей и жесткой власяницей, а после этого осудил его на сожжение. Мучители поставили столп, привязали к нему святого мученика, обложили вокруг дровами и зажгли. Когда огонь уже объял его со всех сторон, мученик громко стал взывать, призывая на помощь Иисуса Христа, Сына Божия; потом он умолк и предал Господу свою святую и чистую душу. Итак он пострадал за Господа своего уже после своего господина, но прежде него удостоился получить мученический венец, ибо в то время, когда святой Порфирий, предав на костре свою душу, отошел ко Господу, святой Памфил вместе с другими мучениками еще не был усечен мечем.

В то время, когда святого Порфирия сожигали на костре, среди народа находился один благочестивый муж, по имени Селевкий, бывший прежде воином. Когда Порфирий уже предал Господу свою душу, он отправился вслед за святыми мучениками, коих повели на место страданий. Он нашел их еще живыми, так как святые упросили своих мучителей дать им немного времени для молитвы. Селевкий, подойдя к святому Памфилу, рассказал ему все о мучении святого Порфирия, и возрадовался Памфил и стал воссылать благодарение Богу. Здесь Селевкий в последний раз дал целование мученикам, уже готовым преклонить свои головы под мечное усечение. Бывшие тут воины, увидев это и узнав, что Селевкий — христианин, схватили его и привели к игемону. Фирмилиан приказал немедленно и Селевкия казнить мечем. Сей святой происходил из Каппадокии, и был храбрым и славным воином в римских войсках; в начале гонения на христиан, за исповедание Христа его сильно били, лишили воинского звания и чести, и изгнали из полка. Но он ухаживал за больными, лежащими на городских улицах, заботился о нищих и сиротах, а потом, приобщившись к святым мученикам и исповедникам, радуясь, отошел ко Владыке своему Христу Господу.

В то же время после святого Селевкия к лику мучеников приобщился еще святой Феодул. Он был одним из слуг игемона Фирмилиана; этого мужа все уважали за его преклонную старость: у него были уже правнуки. Будучи тайным христианином, он, приступив к одному из святых мучеников, веденных на страдания, поцеловал его и просил, чтобы святой Христов мученик вместе с ним помолился о нем Господу Богу. Некоторые из слуг игемона, видя это, донесли своему господину о Феодуле и сказали, что и он христианин. Когда Фирмилиан сталь расспрашивать святого Феодула, и узнал, что этот муж действительно христианин, он сильно разгневался на него и приказал распять святого Феодула на кресте.