Жития Святых — месяц июль

По прошествии некоторого времени вышеупомянутый военачальник Востока Никифор — племянник преподобного Михаила, исполняя царскую службу и проходя мимо обители, зашел к своему преподобному дяде Михаилу; во время беседы с ним он вспомнил об Аврамии и спросил:

— Отче, где находится отрок Аврамий, которого я видел у тебя в царствующем граде?

— Он молит Бога о спасении вашем, — отвечал старец. — В настоящее время он уже монах и переименован из Аврамия Афанасием.

Случилось, что с Никифором находился брат его — патриций [14] Лев. Они оба, выслушавши о добродетельной жизни Афанасия, просили позволения увидеться с ним, и так как старец не противился этому, то они отправились к месту Афанасиева безмолвия. Встретивши их, Афанасий вел с ними беседы, исполненные духовной премудрости, ибо уста его были насыщены благодатию Духа Святого. Они так усладились его речами, что выразили желание навсегда остаться с ним, если бы только им было возможно освободиться от своих должностей и мирских забот. Возвратившись за тем к преподобному Михаилу, они сказали ему:

— Благодарим тебя, отче, за то, что ты показал нам сокровище, которое ты имеешь утаенным на поле твоей паствы.

Между тем старец, призвавши Афанасия, приказал ему снова предложить пришедшим учительное слово о спасении души. И устами святого действовала благодать Господня так, что слушающие речи его умилялись, сокрушались сердцем и плакали. Да и сам старец изумлялся благодати поучения, исходящей из уст Афанасиевых. С этого времени военачальник Никифор и патриций Лев весьма полюбили блаженного Афанасия. И, уединившись с ним, Никифор открыл ему свое намерение, говоря:

— Отче, я желаю устраниться от мирской бури и, избегнувши житейских забот, служить Богу в иноческом безмолвии. Это желание и намерение окрепли у меня главным образом под влиянием твоих боговдохновенных речей, и я питаю надежду с помощью твоих святых молитв получить желаемое.

Блаженный Афанасий отвечал ему на это:

— Господин! На Бога возложи твою надежду — и Он устроит относительно тебя, как желаешь.

Таким образом после продолжительных бесед Никифор и Лев с большою пользою для своих душ возвратились в свой путь.

Преподобный Михаил имел намерение поставить Афанасия после себя игуменом, ибо сам он уже состарился и приближался к кончине. Узнавши об этом, Афанасий, хотя и не желал расстаться с любезным отцом своим, тем не менее убежал оттуда, боясь бремени начальствования и считая себя недостойным пастырского сана; он странствовал по Афонской горе, посещая пустынных отцов, и примером их добродетельной жизни возбуждался к высшим подвигам. Найдя в расселинах скал несколько братий, проживающих неподалеку друг от друга, он поселился среди них и стал подражать их суровому образу жизни. У них не было никакой заботы о теле, не было ни крова, ни пищи, ни имущества, но ради Бога они охотно и с радостью переносили и мороз, и жар, и голод. Последний они удовлетворяли дикими овощами, произраставшими в той пустыне, и то немного вкушая их в положенный час. В то время скончался преподобный Михаил Малеин. Узнавши о его кончине, Афанасий плакал о нем как сын об отце. Он узнал также и о том, что военачальник Никифор с братом патрицием Львом снова должны будут проходить мимо того места, и побоялся, чтобы они опять не стали разыскивать его. Поэтому он покинул пустынников, ибо они были известны прочей братии и их часто посещали; опасаясь, что его узнают приходящие к ним, Афанасий отправился в дальнюю обитель, прозывавшуюся по-гречески: «Тузига». Найдя здесь некоего старца, в безмолвии жительствующего вне обители, он просил последнего принять его, а дабы не быть опознанным по имени, он переименовал себя вместо Афанасия — Варнавою.

Между тем старец расспрашивал его, говоря:

— Кто ты, брат, откуда и по какой причине пришел сюда?

— Я был корабельщик, — отвечал Афанасий, — и, попавши в беду, дал обещание Богу отвергнуться мира и сокрушаться о грехах моих. По этой причине я облекся во святой иноческий образ и, наставляемый Богом, пришел сюда к твоей святости, желая пребывать с тобою и получать от тебя руководство на пути спасения. Имя же мое Варнава.

Поверивши рассказу Афанасия, старец принял его, и остальное время Варнава проживал со старцем, во всем повинуясь ему как отцу. По прошествии же некоторого времени, он сказал старцу:

— Отче, начни обучать меня грамоте, чтобы я мог хотя немного уметь читать псалтирь. Когда я жил в миру, я ничего другого не знал кроме плавания на корабле.

Блаженный Афанасий затем притворялся неграмотным, чтобы не быть узнанным и опознанным теми, кто стал бы искать его. Тогда старец написал для него азбуку и учил его, как никогда не учившегося простеца. Варнава между тем притворялся, будто не может понять и уразуметь азбуки. Так он поступал в течение долгого времени, а старец печалился за него, а иногда разобидевшись, с гневом прогонял его от себя. Названный же Варнава смиренно говорил:

— Отче, не отгоняй меня неразумного и дурного, но Бога ради потерпи и помоги мне твоими молитвами, да подаст мне Господь разумение.