Выслушав такой ответ святых, агаряне ушли от них, не склонив их к своей вере.
По прошествии некоторого времени снова в темницу ко святым пришли, подобно первым, посланные князем совратители, называемые гимнософистами [11
]. Они также, подавши милостыню узникам и поцеловавши каждого из них, сели и спросили святых:— Что невозможно для Бога?
— Ничего, — отвечали святые, — всё возможно для Него, ибо так и свойственно естеству Божию.
— Если Богу всё возможно, — продолжали гимнософисты, — то посмотрим, кому своим всемогуществом Он оказывает милости в настоящее время, — грекам или измаильтянам? Кому плодороднейшие и прекраснейшие страны земли отдал Бог, — вам или нам? Чьё войско Бог увеличивает? и чьи полки губит, как сено? Неужели Бог несправедлив? Если Он не видел, что мы соблюдаем Его заповеди, то не оказывал бы нам столь великих благодеяний, — и напротив, — если бы не знал, что вы не веруете в посланного им пророка Магомета, не покорил бы вас нам и не отдал бы в плен.
Выслушав речи гимнософистов, святые отвечали им:
— Если бы вы верили пророческим свидетельствам, то узнали бы, что ваши мудрствования ложны, ибо то, что вы говорите, может ли быть подтверждено Божественным Писанием? Никогда. А всё, что не имеет свидетельства, ложно. Ответьте на следующий наш вопрос: если бы случилось двум людям спорить за обладание одним полем и один из них, не имея свидетелей, кричал и говорил бы, что это поле его, а другой без спора и ссоры представил бы многих свидетелей, честных и заслуживающих доверие, которые бы говорили, что поле его, а не того (первого), — что вы, сарацыны, подумали бы, кому бы вы присудили это поле?
Они отвечали:
— Поистине, поле принадлежит тому, кто имеет свидетелей.
— Справедливо вы рассудили, — сказали святые. — Точно так же и мы рассуждаем о Магомете, вашем учителе и о Единородном Сыне Божием, Господе нашем Иисусе Христе. Господь наш Иисус Христос, придя в мир и быв человеком, от Пречистой Девы рожденным, о чем также, как мы слышали, и вы часто говорили, имел о Себе свидетельства всех древнейших святых пророков, предвозвестивших Его пришествие в мир. Пришел и ваш великий пророк и законодатель Магомет, которого вы называете посланным от Бога, и что же? Не подобало ли бы ему иметь свидетельства от двух пророков или хотя от одного, дабы было ясно, что он действительно послан от Бога?
Сии речи святых привели в стыд гимнософистов, увидавших себя побеждёнными после сих слов.
Тогда заговорил, улыбнувшись, святой Васой:
— Имеет и сарацинский законодатель, — сказал он, — славного и истинного пророка, пророчествовавшего о нем, святого Исаию; и если бы я не опечалил сих премудрых мужей (т. е. гимнософистов), то сказал бы им сие пророчество.
— Нисколько не опечалимся, — сказали они, — ибо умеем прощать согрешающим по неразумию, хотя бы и сказали что нехорошее о нашем пророке.
— Не вы ли говорите, — продолжал святой, — что пророк Магомет самый последний из пророков?
— Да, это так, — ответили те.
Тогда святой Васой сказал:
— Исаия, коего и вы исповедуете, как пророка Божия, говорит в одном своем пророчестве:
— Умеем и мы философствовать, — сказали гимнософисты, но, поелику так угодно Богу, кто мы, чтобы противиться Его воле? А Магомет не имеет нужды в свидетельстве человеческом, ибо поставлен от Бога, от Коего и принял такие законы.
— Неужели от Бога он принёс вам такой закон, чтобы иметь многих жён и с ними, во время ваших постов, проводить целые ночи до восхода солнца в объядении и телесных удовольствиях? — спросил святой Васой.
Они ответили:
— Да, это истинно.
Тогда сказали другие святые: