Жития Святых — месяц октябрь

— Как? — сказал царь, — это мерзкий Артемий, который участвовал в умерщвлении брата моего Галла [8]?

— Да, державный царь, это — он, — отвечали предстоявшие.

Царь же сказал:

— Я должен благодарить бессмертных богов, а более всего Дафнийского Аполлона [9] за то, что они предали мне в руки сего врага, который сам пришел сюда. Итак, пусть сей негодный будет лишен своего сана; пусть с него снимут пояс [10] и ныне же подвергнут его наказанию, а завтра, если угодно будет богам, я произнесу над ним приговор за убийство моего брата. Я отомщу на нем неповинную кровь и погублю его не одною казнью, но множеством казней, ибо он пролил кровь не простого человека, а царскую.

Когда царь сказал сие, оруженосцы его тотчас взяли Артемия и, сняв с него военачальнический пояс и другие знаки достоинства, поставили его обнаженным. И отдан был святой в руки палачей, которые, связав ему руки и ноги, растянули его на четыре стороны [11], и так долго били его по спине и чреву воловьими жилами, что от усталости сменилось четыре пары палачей. Но святой проявил подлинно сверхчеловеческое терпение, и казался всем как бы совершенно бесчувственным: он не испустил ни одного звука, не застонал, не сделал ни одного движения и не выказал никакого знака страдания, как обыкновенно показывают люди, терпящие мучения. Земля напоялась его кровью, а он оставался непоколебим, так что удивлялись ему все, даже сам нечестивый Юлиан. Потом царь повелел перестать бить его, и святой уведен был в темницу со святыми мучениками Евгением и Макарием. Страстотерпцы в сие время пели: «Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро. Ты ввел нас в сеть, положил оковы на чресла наши, посадил человека на главу нашу. Мы вошли в огонь и в воду, и Ты вывел нас на свободу» (Пс. 65:10–12) [12].

Окончив пение, Артемий сказал сам себе:

— Артемий, вот язвы Христовы начертаны на твоем теле, — осталось тебе самую душу твою отдать за Христа с оставшеюся в тебе кровью; и вспоминал он пророческое слово: «Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим» (Ис. 50:6) [13]. Но разве потерпел я, недостойный, — говорил он, — более, чем мой Владыка? Он по всему телу был покрыт ранами: от ног до главы не было в Нем здорового места, глава Его была пронзена тернием, руки и ноги были пригвождены ко кресту за грехи мои, тогда как Сам Он греха не знал и не сказал даже ни одного неправедного слова. О, как велики, по сравнению с моими, страдания моего Владыки и как далек я, жалкий человек, от Его терпения и незлобия! Радуюсь и веселюсь, потому что украшаюсь страданиями моего Владыки: сие облегчает мои мучения. Благодарю Тебя, Владыко, за то, что увенчал меня Твоими страданиями! Молю Тебя, доведи меня до конца по пути исповедничества; не дай мне оказаться недостойным сего предначатого мною подвига; ибо я возложил свое упование на Твои щедроты, преблагий Господи Человеколюбче!

Так помолившись сам в себе, святой достиг темницы и в течение целой ночи пребывал там вместе со святыми Евгением и Макарием, славословя Бога.

Когда наступило утро, Юлиан Отступник снова повелел мученикам явиться на судилище, и здесь, не подвергая допросу, разлучил их: Артемия оставил при себе, Евгения же и Макария послал в заточение в Оасим Аравийский [14]. Страна та — крайне нездоровая: там дуют гибельные ветры и никто из приходящих туда не может выжить более года, ибо непременно впадает в лютую болезнь, кончающуюся смертью. Итак, святые Евгений и Макарий, будучи посланы туда, чрез несколько времени достигли блаженной кончины [15], а святой Артемий претерпел множество страданий. Но сначала Юлиан, как волк, надевший на себя овечью шкуру, кротко, как бы соболезнуя Артемию и жалея его, начал говорить так: