Жития Святых — месяц октябрь

Но собор разъяснил, что св. Афанасий в данном месте имел в виду язычников и против них направлял свою речь; христиане никогда не служили твари вместо Единого всех Бога, как обвиняли их иконоборцы. Оказалось также, что иконоборцы часто приводили свято-отеческие слова отрывочно, — без связи их с предшествующею им и последующею за ними речью, — отчего в этих словах мог получаться желательный для них смысл.

Наконец, некоторые из приведенных иконоборческим собором выражений оказались совершенно подложными.

Как скоро оказалось, что основания, какие приводил лжевселенский собор в оправдание своих вероопределений, ложны и недостаточны, для всех само собою стало понятным, что и самые вероопределения его, утвержденные на таких основаниях, ложны, и поэтому отцы собора скоро перешли к окончательной выработке собственного соборного вероопределения. В этом окончательном вероопределении отцы собора нашли нужным сначала упомянуть о поводе к созванию собора и о предпринятых им трудах, затем — привести дословно весь Символ Веры и опровержение всех тех ересей, которые уже были опровергнуты шестью предшествующими Вселенскими Соборами и, наконец, на вечные времена утвердить догмат иконопочитания:

— Мы определяем, чтобы святые и честные иконы предлагались для поклонения точно так же, как и изображение честного и животворящего Креста, будут ли они сделаны из красок, или мозаичных плиточек, или из какого-либо другого вещества, только бы сделаны были приличным образом, и будут ли находиться во св. церквах Божиих, на священных сосудах и одеждах, на стенах и дощечках, или в домах и при дорогах, а равно будут ли это иконы Господа и Бога, Спасителя нашего Иисуса Христа или Непорочной нашей Владычицы Св. Богородицы, или честных Ангелов и всех святых и праведных мужей. Чем чаще, при помощи икон, они делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самих первообразных [16], приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им лобызание, почитание и поклонение, но никак не то истинное служение, которое по вере нашей приличествует одному только Божественному естеству. Взирающие на сии иконы возбуждаются приносить иконам фимиам и ставить свечи в честь их, как делалось это в древности, потому что честь, воздаваемая иконе, относится к ее первообразу, и поклоняющийся иконе покланяется ипостаси [17] изображенного на ней. Осмеливающиеся же думать или учить иначе, если это будут епископы или клирики, должны быть низлагаемы, если же будут иноки или миряне, должны быть отлучаемы.

Собор закончился прославлением Господа со стороны всех епископов, начальников, воинских чинов и других граждан Константинополя, в несметном количестве заполнивших залы дворца. Списки соборных деяний были посланы папе, восточным патриархам, императрице с императором и всем церквам Константинопольского патриархата.

Так торжественно закончился, восстановивший истину иконопочитания и поныне ежегодно воспоминаемый 11-го октября всею Православно-Восточною Церковью, Седьмой Вселенский Собор [18].

Кондак, глас 2:

Иже из отца возсияв сын неизреченно, из жены родися сугуб естеством, Егоже видяще, не отметаемся зрака изображения: но сие благочестно начертающе, почитаем верно, и сего ради истинную веру церковь держащи, лобызает икону вочеловечения Христова.

Память 12 октября

Страдание святых мучеников Тараха, Прова и Андроника

В царствование Диоклитиана и Максимиана, когда в Тарсе Киликийском начальствовал проконсул Нумерий Максим, в городе Помпеополе [1] были захвачены три христианина — Тарах, Пров и Андроник и приведены в Тарс к проконсулу Максиму на суд [2]. Посмотрев на них, проконсул, увидев, что Тарах — человек почтенный и старый, сказал ему:

— Как зовут тебя? Ибо тебя, как старейшего возрастом следует допросить прежде других.

— Я — христианин, — отвечал Тарах.

Проконсул сказал:

— Не говори мне о нечестивой вере своей, а скажи свое имя.

— Я — христианин, — опять сказал Тарах.

Тогда Максим приказал слугам:

— Бейте его по устам и говорите: не отвечай так судье.

Тарах же, когда его били, говорил:

— Какое мне имя? Я скажу: я — христианин; это имя мне дороже имени, данного родителями моими; если же хотите и то имя мое узнать, то я своими родителями наименован Тарахом, а когда был воином, звали меня Виктором [3].

Проконсул спросил его:

— Из какого ты рода, Тарах?

— Я происхожу, — отвечал Тарах, — из Римского воинского рода в Сирийском городе Клавдиополе [4] и, сделавшись христианином, оставил военное звание.

Проконсул сказал:

— Ты был недостоин служить воином; однако скажи, как ты вышел из военного звания.

— Я просил начальника Публиона, — сказал Тарах, — и он отпустил меня.

Проконсул сказал:

— Пощади же старость свою и послушайся повеления царей наших, чтобы я уважал тебя; подойди и принеси жертву богам нашим, ибо и сами цари, обладающие вселенною, покланяются им.

Тарах отвечал:

— Они впали в заблуждение, прельщенные сатаною.