Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга одиннадцатая. Июль

Отроковица Христина, возрастая годами и разумом, так как Бог просвещал и вразумлял ее Своею благодатью, начала приходить к познанию истины. Так, взирая в окошечко на небо и на небесные светила, из созданий познавала Создателя и, убедившись в бесчувственности и пустоте бездушных идолов, не захотела приносить им курения и поклоняться, но, смотря на восток, на небо, в вышину, вздыхала и плакала, говоря сама в себе:

– Доколе пребудут сердца людей потемненными, доколе останется омраченным их неразумный смысл, который не обращается к Господу Богу, сотворившему небо и землю и украсившему их такою заметною для глаз красотою?

Рассуждая так сама в себе, она начала поклоняться Единому, Живущему на небесах, истинному Богу и со слезами молилась Ему, да откроет Он ей Себя, дабы она точно узнала Того, к Кому зажглось любовью ее сердце. Когда же она пробыла достаточно дней в молитве и посте, то сподобилась посещения от милости Божией: ибо явился ей ангел Господень, осенил ее крестным знамением, нарек невестою Христа, совершенно наставил ее в Богопознании и возвестил ей о подвигах страдания, именно – что за Единого в Троице Бога она будет истязуема от трех мучителей; укрепив ее на подвиг, он дал ей, так как она взалкала от пощения, вкусить чистый хлеб. После этого ангельского явления отроковица утешалась духом и радовалась о Боге Спасе своем, благодаря Его, что Он посетил рабу Свою посланием к ней святого ангела; с тех пор она начала еще с большею теплотою молиться Господу и утешаться любовью к Нему. Исполнившись ревностью к Богу, она начала, по одному, брать и сокрушать золотых и серебряных идолов и, раздробив их на части, поздно вечером выбросила из окошка вниз на улицу; утром же проходившие мимо собрали то раздробленное золото и серебро.

Однажды игемон Урван, желая посетить свою дочь и поклониться своим богам, вошел в ту высокую палату и, не увидав идолов, спросил Христину:

– Где боги?

Она же молчала. Тогда, призвав рабынь, он спрашивал и их о богах, а те рассказали ему о том, что сделала с идолами его дочь. Разгневавшись, он начал бить дочь по щекам, прибавляя:

– Куда дела богов?

Но она не хотела ему отвечать. Потом, не сразу открывши честные уста свои, исповедовала Единого истинного Бога, живущего на небесах, Создателя всего. Так называемых богов, золотых и серебряных, назвала бесами – идолами и рассказала, как она сокрушила их своими руками. Тогда, исполнившись величайшей ярости, Урван изрубил мечом всех рабынь, а дочь подверг различным мукам: сначала секли ее без пощады прутьями и бичами, а потом связанную бросили в темницу. Узнав об этом, мать, с плачем и рыданиями, поспешила к ней и увещевала отвратиться от Христа и вернуться к отеческим богам. Но Христова мученица не только не хотела слушать слов матери, но в таких словах отреклась от нее самой:

– Не называй меня твоею дочерью. Разве не знаешь ты, что я ношу имя Христово, какого имени не сподобился никто из нашего рода? по имени и по делам я уж не вашего рода, а Христова; я стала родственницею Христа – Царя небесного, я Его раба и дочь; Он мне отец, мать и Господь!

Долго, таким образом, мать плакала и, не успев ничего, ушла в горести. Когда прошла ночь и настал день, Урван, подвигутый бесом злобы на лютость, забыв о естественном чувстве любви к дочери, воссел в судилище, желая мучить святую Христину не как свою кровную дочь, но как чужую и великую злодейку. Когда вели святую из темницы на место суда, многие женщины, видя ее, говорили:

– Бог рабы Твоей Христины! помоги ей, потому что она прибегнула к Тебе!

Вот Христова агница стала перед Урваном, не как перед отцом, но как перед мучителем и плотоядным зверем, и стал соблазнять ее хитростью родитель:

– Жалею о тебе, дитя мое, и умоляю тебя приступи к великим нашим богам и принеси им вместе со мною жертву, чтобы они помиловали тебя и простили тебе грех твой, в коем ты виновна перед ними. Если же ты не сделаешь этого, то ты не дочь мне, и я тебя не помилую.

– Великую радость доставишь ты мне, – отвечала святая, – если не будешь называть меня твоею дочерью: потому что ты – слуга сатаны, а я раба Христова и уж не твоя дочь, потому что Отцом мне – Создатель мой.

Воспламенившись великою яростью, Урван приказал отроковицу повесить на мучилище обнаженною, строгать и дробить острым железом ее чистое девическое тело. И до такой степени было остругано тело, что показались голые кости. Когда она была отвязана от виселицы и увидела лежавшие на земле части своего тела, отпавшие во время пытки, то, собравши их, бросила в лицо отцу со словами:

– Ешь мясо твоей дочери.