Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга вторая. Октябрь

В то время к нему приведены были два Антиохийских пресвитера, Евгений и Макарий, — люди ученые. С ними Юлиан долго спорил о богах, приводя для доказательства нечестивых своих мыслей различные слова языческих греческих писателей, но не смог принудить к молчанию богоглаголивые уста мудрых старцев; напротив, он сам был ими поражен, посрамлен и обличен в нечестии. Не вынося своего посрамления, Юлиан повелел бить святых нещадно, предварительно обнажив их, и Евгению было дано пятьсот ударов, а Макарию — без числа.

Когда святые сии подвергнуты были тяжким мучениям, в то время на месте казни случилось быть великому Артемию. Услышав, что воцарился Юлиан, и что он идет в поход против Персов, — в виду чего и ему был послан указ о прибытии со всеми своими войсками в Антиохию, — Артемий пришел сюда со своими войсками, воздал Юлиану почтение, подобающее царю, предложив ему при сем подарки, и стоял около царя в то время, когда подвергаемы были мучению святые исповедники, Евгений и Макарий. Слыша, как нечестивый Юлиан хулит своими скверными устами Господа Иисуса Христа, Артемий исполнился ревности и, подойдя к царю, сказал:

— Зачем ты, государь, так бесчеловечно мучишь неповинных и посвященных Богу мужей и принуждаешь их отступить от православной веры? Знай, что и ты — человек немощный; если Бог и поставил тебя царем, то все-таки ты можешь подвергнуться искушению от диавола; я думаю, что первый виновник зла — лукавый диавол. Как некогда он испросил у Бога позволение искусить Иова и получил оное, так и тебя он воздвиг против нас и навел на нас, чтобы твоими руками истребить Христову пшеницу и всеять свои плевелы. Но тщетны его старания и ничтожна его сила; ибо с тех пор, как пришел Господь и водружен был крест, на коем вознесен был Христос, пала бесовская гордыня и сокрушена сила бесовская. Итак, не обольщайся, царь, и не преследуй, в угодность демонам, Богом хранимый народ христианский. Знай, что крепость и сила Христова непобедимы и непреодолимы.

Услышав сие, Юлиан возгорелся гневом и закричал громким голосом:

— Кто и откуда сей нечестивец, который так дерзновенно обращается к нам и смеет в лицо оскорблять нас?

Предстоявшие царю отвечали:

— Царь! Это дукс и августалий Александрийский.

— Как? — сказал царь, — это мерзкий Артемий, который участвовал в умерщвлении брата моего Галла637?

— Да, державный царь, это — он, — отвечали предстоявшие.

Царь же сказал:

— Я должен благодарить бессмертных богов, а более всего Дафнийского Аполлона638 за то, что они предали мне в руки сего врага, который сам пришел сюда. Итак, пусть сей негодный будет лишен своего сана; пусть с него снимут пояс639 и ныне же подвергнут его наказанию, а завтра, если угодно будет богам, я произнесу над ним приговор за убийство моего брата. Я отомщу на нем неповинную кровь и погублю его не одною казнью, но множеством казней, ибо он пролил кровь не простого человека, а царскую.

Когда царь сказал сие, оруженосцы его тотчас взяли Артемия и, сняв с него военачальнический пояс и другие знаки достоинства, поставили его обнаженным. И отдан был святой в руки палачей, которые, связав ему руки и ноги, растянули его на четыре стороны640, и так долго били его по спине и чреву воловьими жилами, что от усталости сменилось четыре пары палачей. Но святой проявил подлинно сверхчеловеческое терпение, и казался всем как бы совершенно бесчувственным: он не испустил ни одного звука, не застонал, не сделал ни одного движения и не выказал никакого знака страдания, как обыкновенно показывают люди, терпящие мучения. Земля напоялась его кровью, а он оставался непоколебим, так что удивлялись ему все, даже сам нечестивый Юлиан. Потом царь повелел перестать бить его, и святой уведен был в темницу со святыми мучениками Евгением и Макарием. Страстотерпцы в сие время пели: «Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро. Ты ввел нас в сеть, положил оковы на чресла наши, посадил человека на главу нашу. Мы вошли в огонь и в воду, и Ты вывел нас на свободу» (Пс. 65:10–12)641.

Окончив пение, Артемий сказал сам себе: