Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга вторая. Октябрь

Между ними был и святой Божий человек, мой епископ Нонн, муж предивный, прежде бывший самым строгим иноком Тавеннского249 монастыря. За свою добродетельную жизнь он взят был из монастыря и поставлен в епископа250. Нонн пришел из Илиополя, захватив и меня с собою. Когда епископы собрались в церковь святого мученика Иулиана, то пожелали слышать от Нонна поучение и сели все при дверях церковных. Нонн тотчас стал изустно поучать на пользу и на спасение слушавшим. Все благоговейно внимали святому учению его. В то время одна женщина — язычница, известная по всей Антиохии блудница, проходила мимо дверей церковных с великою гордостью, одетая в многоценные одежды, украшенная золотом, дорогими каменьями и жемчугом, окруженная множеством девиц и юношей в красивых одеждах, с золотыми ожерельями. Она была так прекрасна лицом, что созерцанием ее красоты не могли довольно насытиться светские юноши. Проходя мимо нас, она наполнила весь воздух ароматным благовонием. Увидев ее, идущую столь бесстыдно, с непокрытой головой и обнаженными плечами, епископы закрыли глаза и, тихо вздыхая, отвернулись, как от великого греха. А блаженный Нонн пристально и долго смотрел на нее, пока не скрылась она из глаз, и потом, обратившись к епископам, сказал: «Разве не понравилась вам красота той женщины?»

Они не отвечали. Нонн с плачем склонил голову свою и омочил слезами своими не только платок, бывший у него в руках, но и грудь. Воздыхая от глубины сердца, он снова спросил епископов: «Разве не усладились вы видом красоты ее?».

Они молчали. Нонн сказал: «Поистине многому я научился от нее; ибо женщину сию поставит Господь на страшном Своем суде и ею осудит нас. Как вы думаете, сколько времени она провела в своей опочивальне, моясь, одеваясь, разными способами украшая себя и осматриваясь в зеркало, всю свою мысль и попечение полагая в том, чтобы красивее всех явиться очам временных своих поклонников? А мы, имея Жениха Бессмертного на небесах, на Кого ангелы взирать желают, не заботимся об украшении окаянной души нашей, оскверненной, обнаженной и исполненной срама, не стараемся омыть ее слезами покаяния и одеть красотою добродетелей, дабы явилась она благоугодной пред очами Божиими и не была посрамлена и отвержена во время брака Агнца»251.

Окончив такое нравоучение, блаженный Нонн взял меня, грешного своего диакона, и мы пошли в келлию, которая была нам дана при той же церкви святого Иулиана. Войдя в опочивальню свою, епископ мой повергся лицом на землю и, плача, говорил: «Господи Иисусе Христе! прости меня грешного и недостойного. Заботы сей женщины об украшении тела превзошли все попечения мои об окаянной душе моей. Та женщина, чтобы угодить тленным своим поклонникам, украшая себя, столько показала старания: а я не стараюсь быть угодным Тебе, Богу моему, но пребываю в лености и небрежности. Каким лицом воззрю на Тебя? Какими словами оправдаюсь пред Тобою? Горе мне грешному! Предстоя пред святым алтарем Твоим, не приношу я Тебе той душевной красоты, коей Ты от меня ищешь. Та женщина, в суете своей, обещалась угождать смертным людям, являясь им в столь благолепном виде, и делает то, что обещала: а я обещался угождать Тебе, Богу моему, и солгал по лености моей. Я наг, ибо не сохранил повелений Твоих; не на дела мои надеюсь, но на милосердие Твое, и от него уповаю получить спасение».

Так долго с рыданиями взывал святой Нонн. Молился он и о той женщине, говоря: «Господи не погуби создание рук Твоих: да не пребудет такая красота в разврате, во власти бесов, но обрати ее к Себе, да славится в ней Имя Твое святое: ибо для Тебя все возможно».

По прошествии того дня и ночи, после утрени (день был воскресный), святой Нонн сказал мне: «Брат Иаков, послушай, какой сон мне был в эту ночь. Казалось мне, что я стою в одном из углов святого алтаря. И вот, во время совершения службы, явилась какая-то черная голубка, покрытая нечистотою и наполнившая воздух зловонием; она летала кругом меня, и я не мог выносить зловония ее. Когда же диакон произнес: «Елицы оглашеннии изыдите», голубка отлетела, и я не видел ее, пока не кончилась литургия. По совершении же литургии, когда мы выходили из церкви, я вдруг увидел снова ту же нечистую голубку, которая опять летала кругом меня. Протянув руку, я взял ее и бросил в воду, стоящую в притворе церковном; в ней та голубица омылась от всей нечистоты своей, вылетела чистой и белой, как снег, и, поднимаясь в высоту, стала невидима».