Жития византийских Святых

Все собравшиеся епископы и сопровождавшие их восславили человеколюбца Бога, видя, как она горит стремлением к Богу и слыша такие ее слова. Тотчас же Божий святой посылает меня, грешного диакона, к епископу города оповестить его обо всем, чтобы его святость удостоила послать одну из диаконис. И вот я отправился и сообщил об этом епископу. Услышав, он возликовал весьма великим ликованием и послал меня с таким ответом владыке Нонну: “Право, честной отец, это дело ожидало тебя. Знаю, что ты — уста Бога, сказавшего: „Если извлечешь драгоценное из ничтожного, будешь, как мои уста"”. ^[48] И послал со мной мать Роману, главную из диаконис.

Придя, мы застаем эту женщину простертой на земле у ног епископа. С трудом мать Романа сумела уговорить ее, сказав: “Встань, дитя, для свершения заклинаний”. ^[49] Раб Божий говорит ей: “Исповедуй все грехи свои”. Она ответила ему: “Когда пытаю свою совесть, не нахожу у себя ни единого доброго дела; но знаю, что прегрешений моих больше, чем песка на берегу, и даже вод морских немного сравнительно с моими грехами. Но я уверовала в твоего Бога: беспредельное Его человеколюбие состраждет множеству моих беззаконий”. Тогда епископ говорит: “Скажи, как твое имя?”. Она говорит: “Родителями я была наречена Пелагией, но вся Антиохия зовет меня Маргарито ^[50] по множеству драгоценностей, которыми украсили меня грехи мои — я ведь была разубранным пристанищем диавола”. Епископ снова говорит: [67] “Нареченное тебе от рождения имя Пелагия?”. Она отвечает: “Да, владыка”. После этого Нонн произнес слова заклятия и, окрестив, помазал святым мирром и причастил нетленной плотью и кровью Христовой. Диакониса, мать Романа, была ее духовной матерью. Она берет ее и уводит с собой, потому что мы там жили вместе с прочими епископами.

Тогда епископ говорит мне: “Подлинно, брат диакон, возвеселимся сегодня с Божьими ангелами, и не откажем себе против обыкновения в елее, и выпьем вина в ликовании духовном из-за спасения этой женщины”. Когда мы вкусили трапезу, приходит диавол, нагой, и, схватившись за голову, кричит так: “Беда мне с этим седым ядцей и болтуном. Не довольно ли тебе тридцати тысяч сарацин, ^[51] которых отторг от меня и, окрестив, отдал твоему Богу? Не довольно ли моего Гелиополя, ^[52] где всех, кто там жил, ты привел к своему Богу? Но и самой верной надежды ты лишил меня? Ох, беда мне от этого гадкого старца: нет больше сил терпеть твое коварство! Будь проклят день, когда ты на беду родился. Река слез твоих ^[53] обрушилась на мой шаткий дом и унесла все мои надежды”. Так говорил диавол с громким воплем и стенаниями, причем это слышали все епископы, клирики, диакон и сама новообращенная. Снова диавол говорит: “Вот, что со мною, госпожа Пелагия. И ты подражала моему Иуде? Ведь тот, увенчанный славой и почетом и будучи апостолом, предал собственного господина. ^[54]Так и ты поступила со мной”. Тогда епископ Нонн говорит рабе Божьей Пелагии: “Прогони его крестным знамением”. Чуть [68] только она сотворила крестное знамение, диавол исчез.

Спустя два дня диавол опять приходит, когда Пелагия спала в опочивальне со своей крестной матерью, и будит рабу Божью и говорит: “Госпожа моя, Маргарито, что я сделал тебе дурного? Разве не одел золотом и перлами? Не осыпал серебром и золотом? Умоляю, скажи, чем я огорчил тебя? Ответь, и я припаду к тебе и оправдаюсь. Только не покинь меня, дабы я не сделался посмешищем христиан”. А раба Божия, перекрестившись и дунув на него, заставила диавола исчезнуть, сказав: “Да накажет тебя Господь Иисус Христос, исторгший меня из твоей пасти и укрывший в Своем брачном чертоге на Небесах”. Затем, разбудив диаконису Роману, говорит ей: “Молись за меня, матушка, потому что диавол, словно лев, кидается на меня”. А Романа отвечает ей: “Не бойся, дитя, и не страшись его, ибо он отныне трепещет и боится даже твоей тени”.