Жития византийских Святых

У одного человека, который пахал свою пашню, пал вол. Подумав об убытке, жестокости и несговорчивости заимодавцев, когда дело касается лихвы, пахарь стал печалиться, и плакать, и, жалуясь, взывать к Богу: “Господи, нет у меня ничего, кроме этой упряжки волов, и по множеству бед моих не знаю, как теперь прокормлю жену и девятерых малых детей? Чем заплачу подать императорам? Откуда сыщу денег заимодавцу? Ты ведь ведаешь, владыка, что волов я купил в долг. Что мне делать, не знаю. Брошу дом свой и убегу далеко отсюда, пока мои заимодавцы ничего не узнали и не набросились на меня, как дикие звери. О Господи, если бы нищелюбый Филарет не обеднел, я бы смело пошел к нему и получил от него второго вола и подвел бы его под ярмо, забыв, что остался без своего. Но теперь и он ничего не имеет”. Тут земледелец, подумав, сказал себе: “Пойду-ка я к [218] нему и хотя расскажу о своей беде, чтобы он поплакал вместе со мной,— даже это будет мне утешением в горе. Ведь я знаю, пусть он и не может ничего мне дать, но остался по-прежнему милосерден. Ведь так уж заведено — людям в несчастье плакаться своим друзьям и от этого получать некоторое утешение, а в счастье радоваться с ними, ликовать и от всего сердца выказывать свою любовь, как говорит апостол: „Плачьте с плачущими и радуйтесь с радующимися, будьте единомысленны между собой, не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным", ^[230] с нищими будьте нищими, плачьте с плачущими, помогайте бедствующим, будьте опорой слабых и не надейтесь на непрочное богатство”. И вот, взяв свое стрекало, он пошел к прежде воистину богатому Филарету, не изменившему своим добрым нравам. Земледелец нашел Филарета пашущим поле и стал со слезами рассказывать о своей беде. Только услышав о горе земледельца, Филарет тотчас выпряг одного из своих волов и отдал ему, так как счел за лучшее так выказать ему свое сочувствие и помочь его беде. А земледелец, глядя на это, говорит: “Господин, я знаю, что второго вола у тебя нет. Как же ты будешь пахать свое поле?”. Старец сказал: “У меня ведь остался один, очень большой и сильный вол, он нас всех прокормит. Ты же бери этого и скорее уходи, чтобы твой вол не стоял зря, а домочадцы и жена не успели пока узнать о случившемся и не опечалились еще больше, чем ты”. Земледелец взял вола и пошел, славя Бога и молясь за того, кто пожалел его, а досточтимый погнал своего единственного вола и, взвалив на спину [219] ярмо и рало, отправился в дом свой. Жена его увидела, что возвращается один вол, а Филарет тащит на себе ярмо, и говорит: “Господин мой, а где второй вол?”. Филарет сказал: “Я разомлел на солнцепеке и распряг волов, чтобы они паслись, а я немного передохнул. Когда же я заснул, вол убежал в поле”.

Сын Филарета отправился искать вола и увидел его в упряжке земледельца. Узнав свою скотину, он сильно рассердился и начал ругать земледельца, грозя отстегать его плетью и говоря: “Как ты посмел запрячь чужого вола? Не иначе вы считаете, что нас уже нет на свете, раз из столь богатых мы превратились в совершенно нищих”.

Земледелец ответил: “Дитя, твой отец отдал мне вола” — и рассказал ему о своем несчастье. Юноша, услышав, что отец отдал вола, ушел в огорчении и обо всем рассказал матери. Она в печали души своей воскликнула: “Горе” — и, сорвав головную повязку, стала рвать волосы и в сердечной тоске подошла к мужу и закричала с плачем, называя его потатчиком лентяев, ленивцем, медносердым, безжалостным и бессердечным; она добавила и такие слова: “Да, тебе не жаль меня, несчастную, пожалел хотя бы детей. Как им жить? Но ты — тверже камня, и у тебя нет сердца: чтобы увильнуть от работы и полеживать в тени, ты отдал вола, а не Бога ради”.

Филарет же кротко сносил упреки жены и, ничего не отвечая, улыбался, чтобы не поддаться гневу и не погубить своего добродеяния. Таков был этот пречудный муж, что не только неустанно пекся о нуждающихся, но, исполненный скромности и [220] смирения, присоединил к этим двум добродетелям еще и благотворительство.

Хотя жена долго бранила его в печали души своей, он по кротости ответил ей только: “Богат Господь, и я слышу слова его: „Взгляните на птиц небесных — они не сеют, не жнут, не собирают в житницу, и Отец наш Небесный питает их". ^[231]Тем паче нас он напитает, что мы лучше их. И еще: „Не заботьтесь о завтрашнем дне, ^[232] что будете есть, и что пить, ^[233] и во что оденетесь. Потому что всего этого ищут язычники". „Ищите прежде всего Царствия Божиего, и это все приложится вам", ^[234] и „получите сторицей", ^[235] и унаследуют жизнь вечную „те, кто ради Христа и Евангелия" ^[236] раздавали свое добро бедным... (текст испорчен – прим. пер.) если за одного вола мы получим сторицей”. Так он говорил не потому, что хотел в веке сем получить сторицей, но чтобы уврачевать малодушие супруги. Она же, услышав эти слова, замолчала.