Жюль Верн

Можно ответить на это, что нашим современным космонавтам удалось и спуститься на поверхность Луны, и оторваться от нее. Но они достигли этого лишь благодаря капсуле Лема, более легкой, чем ракета, от которой она отделилась, благодаря чему она смогла использовать меньшую порцию горючего и для торможения при спуске, и для последующего отрыва от лунной поверхности и возвращения на орбиту. Не располагая этой капсулой и не имея возможности маневрировать, Барбикен для возвращения на нашу планету мог прибегнуть лишь к одному способу: постараться изменить траекторию с помощью подсобных ракет. По правде говоря, не Барбикен, упорно стремившийся попасть на Луну, совершил этот подвиг, а сам романист, достаточно хорошо знакомый со всеми возможностями небесной механики, чтобы вообразить себе технику возвращения на Землю.

Когда в 1868 году он задумал продолжение — вышедшее в 1870 году — рискованного путешествия Барбикена, Мишеля Ардана и Николя, превратившихся в спутники Луны, он сообщил о своем замысле Бертрану, непременному секретарю Академии паук, усмотревшему в этом замысле «лишь материал для легковесной книжонки». Но если бы он «подумал с недельку», пишет Жюль Верн, которого воображение преобразило в астронавта, «он пришел бы к другому мнению». «Я живу в своем снаряде», — пишет он другу-издателю. За время этого существования в космосе он сталкивается с трудными проблемами, которые приходится разрешать, и он разрешил их: представленный на суд Бертрана замысел писателя получает одобрение великого математика.

Так как первоначальная траектория была нарушена и снаряд обращается вокруг Луны, необходимо внести исправления, чтобы он не затерялся в солнечной системе. Первая коррекция обеспечивается появлением небесного тела в то время, когда снаряд находится на невидимой стороне Луны. Вторая совершится в момент, когда на снаряд снова окажет свое влияние притяжение Земли. Барбикен пустит в ход вспомогательные ракеты. Те же коррекции были, несомненно, сделаны нашими современными астронавтами, и тоже с помощью вспомогательных ракет.

«Здесь не может быть речи о простых совпадениях», — пишет астронавт Фрэнк Борман[70], чей космический корабль, пущенный из Флориды, так же как и снаряд Барбикена, такого же веса и высоты, упал в Тихий океан в месте, на четыре километра отстоящем от пункта, указанного в романе. Фрэнк Борман сообщил мне, кроме того, что его жена, прочитав «С Земли на Луну», была крайне встревожена грозившей ему судьбой и что он принужден был посоветовать ей прочесть «Вокруг Луны», чтобы ее успокоить!

В примечательном вступлении к изданию «Ранконтр» Шарль-Ноэль Мартен[71], отдавая дань писателю, подчеркивает:

«Только он, и он один, имел смелость и необыкновенную интуицию, позволившие ему представить себе возможность послать на Луну снаряд так же, как и вообразить еще более удивительный факт превращения снаряда в спутник Луны (о чем было упомянуто Ньютоном в его «Началах» в 1687 году), к которому он не раз возвращается в своем творчестве. Снаряд обращается вокруг Луны после того, как он встретил вторую Луну Земли[72], а труп собаки вращается, как спутник, вокруг снаряда).

Рассуждение это тем более существенно, что романисту неизвестно было о замечании Ньютона. «Почему же Бертран, которому мы рассказывали нашу историю, не сказал нам, что Ньютону пришла в голову мысль о посылке снаряда на Луну?» — пишет он Этцелю.

Произведение это весьма характерно. Юморист превращается в поэта, обращающегося к науке для обоснования своей мечты и для того, чтобы поднять ее до высокого уровня научно-технического проекта, которому суждено будет осуществиться. До какой же степени верно, что глубочайшим побудителем научного поиска является поэтическое чувство!

Госпожа Вьерн отметила, что две эти книги о путешествии к Луне представляют несомненный интерес и с чисто литературной точки зрения, приведя в своей статье цитаты, свидетельствующие об их поэтическом значении[73].

Жюль Верн полагался на Гарсе, который должен был тщательно проверить точность его допущений.

«Как только в руках у меня будут корректуры первой части «Луны», я дам их прочесть моему математику, весьма компетентному космографу. Лишь тогда я буду уверен, что не допустил несуразность. Чем больше я читаю и правлю, тем лучше мне все это кажется, и я очень надеюсь, что читатели, несмотря на странность и смелость некоторых положений, допустят возможность приключений наших трех героев и вполне переварят их».

Впрочем, никаких иллюзий насчет участи этого произведения он себе не строит:

«Я разделяю все Ваши взгляды на «Луну», я чувствовал это, когда писал книгу. На нее можно смотреть как на своего рода фокус, но для фельетона она не годится. Поэтому что касается меня, то я охотно отказался бы от чести печататься в «Деба», если бы Вы со своей стороны отказались от прибыли… Если Вы сразу же отдадите ее в набор, меня это очень устроит, так как я дам читать корректуру моему ученому кузену, а это будет гораздо лучше».