Жюль Верн. Двадцать тысяч лье под водой. Робур-Завоеватель

Затем «Альбатрос» отлетел в сторону и неподвижно застыл в воздухе, в то время как воздушный шар, из оболочки которого вытек весь газ, упал на верхушки деревьев, осенявших поляну, я бессильно повис на ветвях, точно гигантский лоскут.

На земле все замерли от ужаса. В мертвом молчании не слышно было дыхания людей. Многие закрыли глаза, чтобы не видеть страшной развязки.

Итак, дядюшка Прудент и Фил Эванс опять стали пленниками инженера Робура. Не собирался ли он вновь умчать их в пространство, куда никто не сможет за ним последовать?

Это было вполне вероятно.

Между тем «Альбатрос» не только не поднялся ввысь, но все приближался к земле. Казалось, он хочет совершить посадку, и толпа раздалась, чтобы очистить ему место в центре поляны.

Волнение собравшихся достигло крайнего предела.

«Альбатрос» остановился в двух метрах от земли. И среди глубокого молчания послышался голос Робура.

— Граждане Соединенных Штатов, — начал он, — председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества снова находятся в моей власти. Задержав их у себя, я лишь воспользовался бы правом возмездия. Но, видя возбуждение, в которое их привели успехи «Альбатроса», я понял, что умы людей еще не подготовлены к тому важнейшему перевороту, который в один прекрасный день должно произвести завоевание воздуха. Дядюшка Прудент и Фил Эванс, вы свободны!

Председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества, а вместе с ними командир аэростата и его помощник спрыгнули на землю.

«Альбатрос» тотчас же поднялся метров на десять над толпой.

Затем Робур продолжал:

— Граждане Соединенных Штатов, мои опыты завершены, но отныне я полагаю, что ничего не следует делать раньше времени. Это относится и к прогрессу: успехи науки не должны обгонять совершенствования нравов. Надо идти путем постепенного развития, а не путем бурных переворотов. Словом, всему — свой срок! Явись я сегодня, я пришел бы слишком рано, и мне не удалось бы примирить противоречивые и своекорыстные интересы людей. Народы еще не созрели для единения.

Поэтому я покидаю вас. Секрет своего изобретения я уношу с собой, но он не погибнет для человечества. Он будет принадлежать ему в тот день, когда люди станут достаточно образованными, чтобы извлечь пользу из моего открытия, и достаточно благоразумными, чтобы никогда не употреблять его во вред. Прощайте же, граждане Соединенных Штатов, прощайте!

И «Альбатрос», рассекая воздух всеми своими подъемными винтами, движимый вперед обоими гребными винтами, вращавшимися с наивысшей скоростью, скрылся на востоке под бурные крики, на сей раз выражавшие восхищение.

Дядюшка Прудент и Фил Эванс, полностью посрамленные, как и все Уэлдонское ученое общество в их лице, сделали то, что им только и оставалось: поспешили возвратиться к себе домой. А толпа, настроение которой внезапно переменилось, проводила их жестокими насмешками, впрочем вполне заслуженными!

Теперь все тот же вопрос: кто такой Робур? Узнаем ли мы когда-нибудь?

Мы это знаем уже сегодня. Робур — наука будущего, быть может наука завтрашнего дня. Это — надежный резерв грядущего.

А «Альбатрос»? Путешествует ли он еще в земной атмосфере, среди своих владений, которых никто не в силах его лишить? Нет оснований в этом сомневаться. Однако появится ли Робур-Завоеватель в один прекрасный день, как он сам о том возвестил? Да! Он придет вновь, чтобы раскрыть секрет своего изобретения, которое может изменить социальные и политические условия жизни общества.

Будущее воздушных сообщений принадлежит летательным машинам, а не аэростатам.

Именно «Альбатросам» предстоит окончательно покорить воздух!