Живая бомба

Богомолова, Соколова и Сметанина задержали на следующее утро. Задержание прошло без особых эксцессов. Уже к обеду все они находились в следственном изоляторе Лефортово. Отныне ни от Поремского, ни от Меркулова ничего больше не зависело. Решать судьбу задержанных должны были президент и генпрокурор.

Глава 20 ПРОДУКТИВНОЕ РЕШЕНИЕ

Меркулов вошел в кабинет Поремского и оглядел всю честную компанию задумчивым взглядом.

— Это хорошо, что вы все здесь, — сказал он и подошел к столу. Вид у Меркулова был подавленный. — Я только что от генерального, — сказал Меркулов, президент принял решение.

— Ну? — хором спросили Поремский, Камельков и Никитина.

Меркулов присел на край стола и взглянул на Поремского.

— Помнишь, мы говорили о центрах, где принимаются самые мрачные и преступные решения, и о том, где эти центры находятся?

— Ну помню.

— А где они находятся? — спросил Камельков, переводя взгляд с Меркулова на Поремского и обратно. — В Думе, что ли? Или в Совете Федерации? А может, в администрации президента? Или…

— Михаил! — строго сказал Поремский.

Камельков замолчал, не закончив фразу.

— Люди, которые принимают эти решения, занимают самые высокие и ответственные посты в государстве, — продолжил Меркулов. — И, судя по всему, они устроили нашему президенту хорошую пресс-хату.

— Что устроили? — не понял Камельков.

— Промыли президенту мозги, — объяснил ему Поремский, посмотрел на Меркулова и уточнил: — Я правильно понял, Константин Дмитриевич?

— Правильно, — ответил тот.

— Как это — промыли? — не унимался Камельков. — Президент не похож на человека, которому можно промыть мозги.

— Фу ты, детский сад какой, — негромко вздохнул Меркулов. — Промыть мозги, Михаил Петрович, можно любому. И даже президенту. Что-то ему объяснили, чем-то его напугали. Короче говоря, час назад он вызвал к себе генпрокурора и поделился с ним своими идеями. А идеи вкратце таковы: ввиду явной нецелесообразности ареста отпустить на свободу временно задержанных в Лефортове лиц: Богомолова, Сметанина и Соколова. Вот так.

— Оригинальное решение, — похвалила Алена.

— И главное — очень свежее, — поддакнул ей Камельков. — А нас куда, к стенке?

Меркулов приподнял густую бровь:

— К стенке? За что?

— Как — за что? За допущенные процессуальные нарушения, — с легкой усмешкой сказал Камельков.

— Да вообще-то надо бы, — согласился с ним Меркулов. — Но ведь победителей не судят.

— Так, значит, мы победители? — не унимался Камельков.

— Глупый ты, Мишаня, — сказала ему Алена. — Слышал такое выражение — пиррова победа? Так вот это про нас.

— Так… — Меркулов сдвинул седоватые брови. — Отставить пессимизм! — Он положил широкую ладонь на столешницу и обвел следователей пылающим взглядом. А вы как хотели? Эти люди прочно сидят в своих креслах, они туда корнями вросли. И тут приходите вы, трое молодых людей, и говорите: этот вор, и этот вор, и вот этот — тоже вор. Вы что думаете, по малейшему вашему требованию президент перетряхнет весь свой аппарат?

— Зачем же весь? — хмуро отозвался Камельков. — Достаточно было бы вытряхнуть из этого аппарата явных бандитов.

— «Явных бандитов», — передразнил Камелькова Меркулов. — Во-первых, будь они такие «явные», нам бы не пришлось месяцами выкладываться, чтобы прижать их к стенке. А во-вторых… — Он нахмурился еще больше. — _; Вы что думаете, президент сам не знает, насколько глубокие корни пустила коррупция в органах власти? Знает! Еще как знает! Но такие дела с кондачка не делаются. Все должно быть постепенно. Знаете, как ловят большую рыбу? Сначала ее долго «водят», чтобы она устала и не смогла мобилизовать силы для решающего рывка. Если дернуть сразу, она сорвется и уплывет с крючком во рту. Подсекать можно только мелкую рыбешку, что вы с успехом и проделали. Да что я говорю — вы сделали больше! Вы не только нашли киллеров и организаторов, вы прекратили деятельность целого преступного синдиката. Муслиев, Леус, Барыгин, Кузнецов — все они сидят и будут сидеть еще очень долго. За это честь вам и хвала. Только представьте, скольким людям вы спасли жизнь!

Алена Никитина вздохнула. Меркулов глянул на нее и смягчил голос.

— Ошибок вы, конечно, допустили кучу, что и говорить. Но я, так и быть, заставлю себя посмотреть на все ваши проступки сквозь пыльцы. А вообще… — Он улыбнулся. — Инфекция и зараза, ребята, будут в мире всегда. Стоит победить одну болезнь, как тут же появляется новая. Но, слава богу, кроме инфекции в мире есть и врачи. Вот мы с вами и есть врачи. Ясно?

— Ясно, — кивнул Мишаня. — Только что-то я не испытываю по этому поводу большого восторга.

Меркулов внимательно на него посмотрел, его смуглое, широкое лицо просветлело, сурово очерченные губы тронула легкая улыбка.