Живая память

Пятого июля немцы перешли в наступление на Курской дуге. Ударами с севера от Орла и с юга от Белгорода в направлении на Курск немцы начали пробивать бреши в обороне советских войск. Они сосредоточили там огромное количество живой силы, танков, самолетов.

Мы стояли на северной части линии фронта, примерно в полутораста километрах от района боев и, конечно, не могли оставаться безучастными.

Газеты сообщали о новой бронетанковой технике противника, о "тиграх" и "пантерах", о боях под Прохоровкой и у Понырей. Артиллеристы нащупывали там уязвимые места хваленой техники. Мы вчитывались в короткие строки газетных сообщений, отбирая для себя рациональные зерна.

Дивизия готовилась к ответному удару.

Артиллерийские средства покинули укрытия в лесах и двинулись к переднему краю. Непродолжительные ночи с 7 по 9 июля были заполнены скрытным движением, негромкими командами, приглушенным стуком перемещаемых грузов. К утру наступала настороженная тишина, жизнь пряталась за маскировочные сети, уходила в траншеи, укладывалась в блиндажи на отдых. Лишь передний край поддерживал привычные режим и ритм.

Утром 9 июля батарея стояла на новой ОП, окруженная многими соседями. 10 июля капитан Маркин в последний раз до начала боя инструктировал командиров взводов.

Подготовка велась давно, все лето, начавшись в мае, когда рыли эти окопы. Мы сидели в обороне, в первом и втором ее эшелонах, ожидая начала наступления немцев, в готовности встретить и измотать врага на двух оборонительных позициях, залезали сами в землю, предусматривали варианты его удара. И - учились ставить огневой вал, возможный только в наступлении. Мы готовились все время, приближаясь к моменту, который должен стать завершением, апофеозом всего, и который начнется через несколько часов.

Утром 11 июля после завтрака старшина Климов сидел у первого орудия и шутил:

- Нельзя ли устроиться к вам хотя бы заряжающим?

- Вакансия может появиться скоро, - отвечал Корнев, наводчик орудия. Только на какую должность - пока неизвестно.

- Твоим помощником буду, ефрейтор.

- Меня это устраивает. Через вас заимею блат у повара.

- Кто его знает, как стрелять станешь, ефрейтор. Может, тогда придется кормить расчет соломой и мне с вами переходить на соломенное довольствие.

- Не огорчайтесь, при новом помощнике придется отведать и соломки, но стрелять мы вас научим.

- Надо подумать, стоит ли переходить в помощники к ефрейтору Корневу. А что скажет Абрамов?

- Стоит, товарищ старшина. Нынче звание ефрейтора - самое высокое. Гитлер вот тоже ефрейтор, - смеется Абрамов, - а у него в подчинении генералы. Ничего зазорного нет, если старшина попадет к нему в помощники.

Солдаты гоготали. Им казалось очень смешным увидеть старшину Климова стоящим перед ефрейтором Корневым во фрунт, по стойке смирно. Климов смеялся вместе со всеми. Он любил своих огневиков - старшина батареи.

Последовала команда с НП - на огневой налет. Пехота будет атаковать передний край.

Мы сделали последний из назначенных выстрел и записывали установки, когда услышали серию артиллерийских хлопков немецкой батареи в нашу сторону. По характеру звука поняли, куда летят снаряды. Я успел крикнуть:

- В укрытие! - и сам заскочил в ровик для старшего на батарее, прижался к стенке.

Сколько было разрывов - сказать трудно, десятка полтора-два или больше. Снаряды рвались по всей площади ОП. Нас очень точно накрыли, это было ясно по звуку разрывов.

Налет кончился. Цела ли батарея?

Выскочив из ровика, я осмотрел издали все орудийные окопы - орудия припорошены землей, но, кажется, целы. Прямых попаданий нет.

У первого орудия между станин на уровне сошников - воронка, снаряд прошел выше щита. Из окопной щели солдаты осторожно выносили раненого. Им оказался старшина Климов. Он продолжал шутить:

- Чертов фриц, новые сапоги мне испортил...

Сапоги действительно были испорчены. Старшина бросился в укрытие последним, пропустив расчет. Его резануло осколками по головкам и задникам сапог, раздробило кости ног, когда сам он был уже в окопе.

Прибежавший санинструктор вспарывал сапоги, накладывал бинты на ноги.

У четвертого орудия снаряд угодил в аппарель. Там раненым оказался один - его полоснуло касательно по лопаткам. Товарищи сняли с пострадавшего гимнастерку и нательную рубаху, наложили бинты. Солдат сам встал и пошел в тылы батареи. Климова отнесли туда на плащ-палатке.

- Прощайте, братцы, - говорил старшина, - не пришлось мне занять вакантное место, повоевать вместе. Прощайте, теперь уже не свидимся. Мой путь к докторам.

- Прощайте, выздоравливайте скорее, - сочувственно отвечали ему солдаты.

Орудия, несмотря на близость разрывов, остались без повреждений.

Это были первые потери. К бою мы только готовились. Настоящий бой начнется только завтра утром.

Сегодня пехота захватила первую и вторую траншеи противника, но под огнем с фланга отошла в первую захваченную траншею и там закрепилась. Огонь затих только к вечеру.

* * *