Живая память. Том 3. [1944-1945]

В соответствии с этим политическая сторона советской военной доктрины с самого начала исходила из того, что нашему государству война не нужна, из его приверженности к миролюбивой политике. Но вместе с тем, как говорил В. И. Ленин: «…Взявшись за наше мирное строительство, мы приложим все силы, чтобы его продолжать беспрерывно. В то же время, товарищи, будьте начеку, берегите обороноспособность нашей страны и нашей Красной Армии как зеницу ока…»

В соответствии с такой установкой на протяжении всех лет существования советского государства борьба за мир и готовность к отражению агрессии составляли главную суть военно-политической стороны военной доктрины. В военно-политическом плане военная доктрина носила оборонительный характер. При этом исходили из положения о том, что войны теперь ведутся народами, и для ведения войны нужна мобилизация всех сил и средств государства. Большое значение придавалось моральному и экономическому факторам. С учетом этого прилагались огромные усилия для индустриализации страны, повышения ее экономической самостоятельности и оборонной мощи.

При разработке военно-технической стороны военной доктрины учитывалась возможность объединенного выступления коалиции капиталистических государств против нашей страны. Однако недостаточно учитывалась возможность размежевания и изменения расстановки военно-политических сил в мире.

Против какого конкретно противника, отражая агрессию, надо быть готовым воевать, стало наиболее четко вырисовываться с приходом к власти в Германии фашизма. В оперативных планах нашего Генштаба стали исходить из того, что Советскому Союзу надо быть готовым воевать на Западе — против Германии и на Востоке — против Японии.

Понимая неизбежность военного столкновения с Германией и Японией, советское руководство вместе с тем недостаточно правильно оценивало вероятные сроки начала агрессии. Особенно отрицательно повлияла на развитие событий ошибочная установка, что Германия не будет вести войну одновременно на два фронта и может начать войну против СССР только после выхода из войны Великобритании. Гитлер же исходил из того, что Великобритания, находясь за Ла-Маншем, не представляет серьезной угрозы для Германии на континенте, и планировал нападение на СССР.

При оценке продолжительности войны у нас ориентировались в общем-то на длительную ожесточенную борьбу с сильным противником, на необходимость рационального сочетания всех видов вооруженных сил и родов войск. Однако, в противоречии с этим, давали о себе знать и установки на легкую войну, быстрый перенос ее на территорию противника.

На XVIII съезде партии нарком обороны К. Е. Ворошилов заверил делегатов, что враг будет смят и уничтожен накоротке. Только после советско-финляндской войны в этом отношении наступило некоторое отрезвление. Последовал отказ от тезисов «легкой победы» и «малой кровью». Однако требовались не только формальный отказ от этих лозунгов, но и коренная перестройка подготовки органов управления и войск, на что времени уже не хватило.

Многие в принципе правильные социально-политические, экономические и военные установки по подготовке страны и вооруженных сил к отражению агрессии не были до конца проведены в жизнь. С большим опозданием, а в ряде случаев уже в ходе начавшейся войны, пришлось осуществлять задачи перевода народного хозяйства, армии и флота с мирного на военное положение.

Во время войны главным содержанием военной доктрины было подчинение всей жизни страны и народа интересам отражения агрессии, избавления своей Родины и других стран от фашистского порабощения, исходя из требований: «Все для фронта», «Все для победы».

Задачи и боевая деятельность вооруженных сил определялись интересами разгрома в начале армии фашистской Германии и затем милитаристской Японии.

С точки зрения способов боевого применения вооруженных сил в принципе военная доктрина и военная наука признавали правомерность как наступления, так и обороны, необходимость сочетания различных видов военных действий. Но все же основным видом боевых действий считалось наступление, и личный состав Красной Армии воспитывался в сугубо наступательном духе. В Полевом уставе 1939 года подчеркивалось, что если нам войну навяжут, то Красная Армия будет самой наступающей армией.

Такой подход не противоречил оборонительному характеру военной доктрины в военно-политическом плане. Ибо наша доктрина исключала возможность развязывания войны и нападения на какую-либо страну со стороны Красной Армии. Речь шла о наиболее рациональных способах действий армии после того, как война уже развязана. Всемерно подчеркивалось, что мы войны не хотим, но готовы ответить «двойным ударом» на удар поджигателей войны.