Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3.

Редакционная коллегия трехтомника сердечно благодарит за материальную поддержку издания, консультации и советы, полученные в процессе работы по выпуску «Живой памяти», руководство Союза журналистов России, мэрии Москвы, концерна «Гермес», банка «Столичный», компании «КОНЭКС», ассоциации «АСМО-пресса», Федеральной Службы Контрразведки, Службы Внешней Разведки и всех тех, кто бескорыстно помогал в создании этой книги.

Леонид Леонов. Наше дело правое

Мы стоим на пороге полувековой годовщины Великой Победы. Пятьдесят лет — много это или мало? Нам думалось тогда, в сорок пятом: если доныне празднуются Полтава и поле Куликово, на сколько же веков хватит нынешней нашей радости?.. Слава наша будет жить, пока живет человеческое слово. И если всю историю земли написать на одной странице — и там будут помянуты наши великие дела. Потому что мы защитили не только наши жизни и достояние, но и само звание человека, которое хотел отнять у нас фашизм.

Однако кому-то кажется, что и пятидесяти лет для памяти многовато. В последнее время уже довольно часто слышатся пока еще осторожные, но все более настойчивые намеки, что пора бы уже и кончать с этим праздником, а после пятидесятилетия — определенно стоит вычеркнуть его из календаря. Тщатся не только забвению нашу гордую славу предать, а исказить ее, опорочить. Все больше желающих «пересмотреть», «осмыслить по-новому» Великую Отечественную войну — с целью якобы самой благопристойной: сказать историческую правду. Нет нужды повторять эти изыскания и называть их авторов, спорить с ними ни желания, ни смысла нет.

А велик или мал прошедший от победных салютов срок, лучше спросить у хранителей живой памяти — ветеранов войны. И вряд ли стоит бросать на чаши весов золотники правды, чести, благородства тех и других — результат будет явно не в пользу нынешних «правдолюбцев».

Наша живая память сохранила множество героических и трагических событий тех незабвенных лет. Многие из них были так или иначе — тогда же, по горячим следам — нами запечатлены. Можно, понятно, по прошествии лет о каком-то факте или событии рассказать по-иному, но выразить точнее, передать ярче родившиеся именно тогда мысли и чувства нельзя.

Вероятно, с наибольшей отчетливостью вспоминается нам последний этап войны. И не потому, что он чуть ближе по времени, главная причина в другом: каждый его день, каждый километр явственно приближал желанный миг Победы. Успешные бои под Ленинградом, на Украине, в Белоруссии, Бессарабии… Освобождены Крым, Севастополь, Одесса, Минск, Вильнюс, Брест, Кишинев… Наши войска вышли на государственную границу Советского Союза, вступили на территорию Польши, Румынии, Болгарии, Чехословакии, Югославии, освободили Заполярье…

Но в ряду этих событий был эпизод по-своему символический, запомнившийся всем нам как наиболее явственный знак близкой Победы.

Это произошло 17 июля 1944 года в Москве, красивейшем из городов нашей эпохи, одетом в мечту героического поколения. Она была прекрасна в июле четвертого года войны, старшая сестра фронта, забывшая боль и усталость, город внушительного и непоказного величия, у подножия которого прокатилось и потаяло столько завоевательских войн!..

В этот день прибыла сюда в несколько облегченном виде еще одна армия, отправленная Гитлером на завоевание Востока. Ее громоздкий багаж остался позади, на полях сражений. По этой причине немцы более походили на «экскурсантов», нежели на покорителей вселенной, и, надо признаться, за восемьсот лет существования Москва еще не видела такого наплыва «интуристов».

Представительные верховые «гиды» на отличных конях и с обнаженными шашками сопровождали эту экскурсию. Пятьдесят семь тысяч мужчин, по двадцать штук в шеренге, проходили мимо нас около трех часов, и жители Москвы вдоволь нагляделись, что за сброд Гитлер пытался посадить им на шею в качестве устроителей всеновейшего порядка…

Прищурясь и молча глядела Москва на этот наглядный пример бесконечного политического падения. Только из гнилой сукровицы первой мировой войны могла зародиться инфекция фашизма — этого гнуснейшего из заболеваний человеческого общества. До какого же непотребства и скотства фашизм довел тебя, Германия, которую мы знавали в ее лучшие годы?..