Живая плоть

Парень лет восемнадцати в джинсах и хлопчатобумажном жилете вышел и спросил Виктора, может ли ему помочь или он зашел просто посмотреть. Виктор ответил, что у него есть мебель для продажи. Он хочет, чтобы ее оценили.

– Вам нужно будет переговорить с мистером Джаппом, – сказал парень.

– Хорошо.

– Да, но только его здесь нет. Он в другом магазине. Если хотите, можете поехать туда, или я могу передать сообщение.

– Поеду, если это недалеко.

– Сальюсбери-роуд – в общем, Килберн. Нужно ехать до Куинс-парка по линии Бейкерлу.

Виктор не сознавал, куда едет, пока не вышел из метро и не увидел название Харвист-роуд. Казалось, все здесь написано неправильно или каким-то извращенным способом, из-за чего он чувствовал себя обманутым или осмеянным. Но не это заставило его остановиться у станции, прислониться к стене и на несколько секунд закрыть глаза. От Харвист-роуд отходила улица Солент-гарденз. Несколько шагов в западную сторону – и ты в Кенсел-Райз.

Он сказал Мюриел, что хочет забыть, оставить прошлое позади, но сейчас шел по Харвист-роуд, и его целью был не магазин Джаппа, а нечто иное, лежащее в противоположном направлении. Он вяло перебирал ногами и вспоминал, как десятью годами раньше, с пистолетом Сидни в кармане, оказался ранним утром в находящемся рядом парке.

В те дни у него появилась привычка бродить по Лондону. Пистолет придавал ему уверенности. С «люгером» в кармане он чувствовал себя непобедимым, поистине виктором [8]. Хватился ли его Сидни, недавно выписавшийся из больницы? Сказал ли Мюриель? Если да, весть об этом до Виктора не дошла: он жил тогда в Финчли, в однокомнатной квартире, работал у Алана, водил легковые машины в аэропорты и на железнодорожные станции. По утрам иногда вставал в пять часов и выходил еще затемно. Его рабочие часы были нерегулярными, зачастую он встречал самолеты в шесть утра, развозил по домам в Суррей или в Кент выпивших в гостях слишком много, чтобы самим садиться за руль. В то утро поздней осенью он направлялся в Хитроу, его ждали там в половине десятого. Он должен был встретить арабского бизнесмена и на лучшем лимузине компании отвезти его в лондонский «Хилтон». Что сталось с лимузином? Виктору потом иногда становилось любопытно. Выйдя из дома в пять, он припарковал автомобиль поблизости, на Милмен-роуд, и стал расхаживать, ощущая нарастающее возбуждение. Назвать его приятным Дженнер не мог, но оно было ему необходимо так же, как и дрожь, напряжение, учащенное дыхание, которые Кэл, по его словам, испытывал, разглядывая порнографические фотографии. Его сокамерник использовал не эти слова, но имел в виду именно эти ощущения, и Виктор распознал их в его рассказах. Они были теми же самыми, когда он обдумывал изнасилование первой попавшейся женщины. В половине восьмого он вошел в парк, расположенный севернее Харвист-роуд.

Девушка выгуливала очень маленькую собачку. Спустив животное с поводка, она следила за тем, как оно убегает в кусты, когда Виктор схватил ее: подошел сзади, обхватил одной рукой за шею и зажал ладонью рот, чтобы она не подняла шума. Как оказалось, ей и не нужно было кричать: их и без того уже заметили. Среди деревьев оказался мужчина, «зашедший туда по естественной надобности», как он сказал на суде. То есть он, стоя за кустом, справлял малую нужду. В этот злосчастный день это был первый удар судьбы.

Дженнер не забыл о пистолете, но не воспользовался им. Он пустился наутек. Тогда он еще не знал, сколько человек его преследуют, могло оказаться, что за ним побежал лишь мужчина. Только на суде выяснилось, что преследовали его не только свидетели его неудавшегося проступка, но еще двое или трое, которые припустили вслед за ним, словно стая собак, загоняющих несчастную лисицу. Он бежал по этим захудалым улицам, петлял и прятался, все еще собираясь оторваться от погони: он все еще надеялся найти лимузин и укатить в Хитроу. Сам не зная как, он оказался в этом переулке между задними садами с дорожками из потрескавшихся бетонных плит, входами в гаражи и запертыми воротами. Одни ворота были не заперты. Не долго думая, Дженнер открыл их и пошел по дорожке, пригибаясь, чтобы его не видели из-за ограды, и юркнул наконец в угол между стеной дома и оградой. Тут он услышал, как шумит мотор такси и как хлопнула парадная дверь. Обитатели дома уезжали. Раз они уезжают с утра, рассудил он, значит, их не будет дома весь день.

Дженнер взобрался на крышу пристройки и влез в окно ванной, оставленное неплотно закрытым. К этому времени его преследователи сбились со следа, во всяком случае, их было не видно и не слышно. Несколько минут он посидел на корточках на полу ванной. Потом, уверенный, что в доме никого нет, вышел на лестничную площадку. Прошел по ней, заглянул в проем едва приоткрытой двери и, поскольку ничего или почти ничего не увидел, открыл дверь немного пошире. В этот момент все еще спавшая девушка по имени Розмари Стэнли при виде незнакомого мужчины подскочила на кровати, с криком бросилась к окну, разбила его щеткой для волос и закричала изо всех сил: «Помогите! Помогите!»