Живая плоть

В коридоре никого не было, двери в комнаты первого этажа были закрыты. Мюриель, скорее всего, была в одной из них. Виктор поднялся в одну из спален, где до того не был ни разу. Как и в той, где под половицами он нашел пистолет, там были кровать, комод и кресло. Только зеркало в деревянной раме стояло на комоде, шторы были тусклого золотистого цвета, ковер был желтым с темно-коричневой каймой. Пыль лежала повсюду, собиралась в ворсистых складках штор, покрывала верх комода так густо, что не сразу можно было разглядеть вышитую салфетку. Виктор выдвинул верхний ящик. Пустой, он был выстелен оберточной бумагой, на которой личинка древоточца оставила крохотные пирамиды опилок. Во втором ящике лежало мужское белье и носки. Самый нижний был полон денег.

Не полон, это преувеличение. На первый взгляд он был пуст, застелен старой оберточной бумагой. Виктор слегка отогнул ее и обнаружил аккуратные стопки фунтовых банкнот, сложенных так же, как и бесконечные журналы Мюриель на первом этаже.

Дженнер снял верхнюю часть, по четверти дюйма с каждой из двадцати стопок, и сунул в карманы, радуясь, что на нем новая просторная хлопчатобумажная стеганая куртка. В эти карманы можно было затолкать фунты бумаги, и ничего не было бы заметно. Выйдя на лестничную площадку, он вспомнил, что положил волос на защелку черной сумки. Можно было проверить, на месте ли он. В доме стояла тишина, по крайней мере, он ничего не слышал. Мюриель сегодня застелила постель, но почему-то розовая толстая собака, на этот раз с застегнутой молнией, лежала на атласе, которым был застелен стул туалетного столика, и, казалось, наблюдала за действиями Виктора. Он открыл дверь шкафа, опустился на колени и посмотрел на сумочку. Волос был на месте.

Что подумала бы Клара, увидев его теперь? Эта мысль пришла к нему нежданной, непрошенной, когда он вышел на лестничную площадку. Советуя ему не рассказывать миссис Хантер о своем прошлом, она отметила: «Ты ничего не украл…» Правда, обстоятельства были другими, подумал он. Сейчас он не совершил кражу. Если бы его не посадили несправедливо в тюрьму за то, что было случайностью, а не умышленным проступком, Мюриель наверняка завещала бы ему свои деньги и, возможно, дала бы их часть заранее, как делали люди (он прочел в «Ридерз дайджест» статью о налоге на передачу капитала), чтобы избежать налога на наследство. Если бы, если бы! Если бы Сидни не спустился в ту канаву под Бременом в конце войны, если бы его внимание отвлек, к примеру, низко летящий самолет или машина на дороге, он не заметил бы мертвого немецкого офицера с «люгером» в руке, тогда пистолет никогда не появился бы здесь под половицами. Виктор не взял бы его. И тогда пистолет бы никогда не выстрелил, не сделав Дэвида Флитвуда инвалидом до конца его дней…

Дженнер спустился по лестнице, был в коридоре, когда дверь гостиной открылась и Мюриель вышла вместе с молодой женщиной, очень похожей на Клару. Вернее, так показалось Виктору в первые десять секунд. Конечно, на Клару она совсем не походила, была лет на десять старше, фунтов на двадцать тяжелее, с лицом, совершенно не таким, как у нее. Однако на одно мгновенье цвет волос, серо-зеленые глаза…

Неожиданно Виктор понял, как Мюриель его представит. Скажет, что он ее племянник, который сидел в тюрьме. Но он ошибся в старухе: она и не собиралась этого делать.

– Это Дженни, соседка.

Голос ее был совершенно не таким, как у Клары, пронзительным, безжизненным, с притворной теплотой:

– А вы, должно быть, племянник, о котором я так много слышала.

Слышала? Что могла Мюриель сказать о нем?

– Думаю, вы будете немного помогать ей, раз вернулись. Мы делаем все, что можем. Я время от времени захожу, но это капля в море, а мы так загружены. Ведь в этом саду нужно работать бригаде,не одному человеку, но раз вы вернулись, то приложите руки.

– Вернулся? – произнес Виктор, ожидая самого худшего.

– Мюриель рассказала, что вы были в Новой Зеландии.

Дженнер не мог на нее смотреть. Может ли это быть совпадением? Или Мюриель вспомнила, как пришла к сестре тридцать пять лет назад и услышала, как ее сынишка утверждает, что не было времени, когда его не существовало, было только время, когда он находился в Новой Зеландии? Конечно, Мюриель стыдилась его, Виктора, прошлого и не хотела, чтобы ее ассоциировали с этим прошлым. Не хотела, чтобы знакомые, Джапп, эта женщина знали о нем.

Дженни взяла у старухи список покупок, такой длинный, что размещался на обеих сторонах листа бумаги. К списку Мюриель протянула Дженни банковский чек, и Виктор краем глаза заметил, что он выписан на супермаркет «Сейнзбериз», подписан «Мюриель Фарадей», но сумма так и не была проставлена. Надо же, какая неудача, пришло ему на ум. Виделась она снова с Джаппом? Выезжала с ним? Приоделась ли она для этого свидания или, как раньше, была в ночной рубашке и в халате. Виктор подумал, что она не скажет ему ни слова, но обманулся.

Нос Мюриель задергался, как мышиный.

– Зачем ты приехал? – спросила она.

– Подумал, что мог бы сходить для тебя в магазин.