Живая плоть

– Нельзя потакать себе, – сказал он. – Одно время я очень сильно к ним пристрастился, считай, даже помешался на них. Двадцати пакетиков в день было мало, доходило до тридцати. Хорошо, что зубы у меня не свои, а то бы совсем их испортил. Теперь я сократил это количество до пяти в день. Неизменные пять, и я доволен или, скажем, могу с этим жить. Способен ты понять это, петушок?

Хотя у Виктора не было никаких пристрастий, он прекрасно понимал хозяина магазина. Из-за этого чувствовал себя неловко и жалел, что обратился к Джаппу, но не хотел искать другого торговца подержанной мебелью, поэтому сказал, что встретит Джаппа у Мюриель через две недели в четверг, в три часа дня.

Теперь Виктор уже не поехал на метро, а сел в автобус. Проезжая по арочному мосту возле станции Кенсел-Райз, он заметил в окно на газетном киоске надпись: « Зверское изнасилование в Эктоне». Сначала он отвернулся, но потом вышел на следующей остановке, подошел к первому попавшемуся киоску и купил «Стандард».

Глава 5

Это была короткая заметка, всего несколько строк внизу страницы. Девушку из Эктон-Вейл прошлым вечером изнасиловали в парке Ганнерсбери, сломали ей челюсть, разбили лицо. Садовник нашел пострадавшую после того, как она пролежала всю ночь в лавровых кустах, там, где насильники бросили ее. Эта заметка вызвала у Виктора странное чувство легкого головокружения и тошноты. В прошлом он иногда читал сообщения об изнасилованиях, которые совершал сам во время рейдов по Лондону от Финчли до Чизуика, от Харлесдена до Лейтонстоуна, пока одна из машин Алана стояла где-нибудь, словно на дороге к клиенту. Он искал, что желтые газеты пишут о его «жертвах». В те дни полицейские и судьи, присяжные и широкая публика далеко не так сочувственно относились к жертвам изнасилования и далеко не так осуждающе к насильникам, чем сейчас. Все считали, что жертвы сами на это напросились, а насильники не могли устоять перед соблазном. Высокие полицейские чины доходили до предложений жертвам «расслабляться и получать удовольствие». Читая «Стандард», Виктор обратил внимание, что теперь отношение очень изменилось. Еще находясь в тюрьме, он отметил, что из-за Движения за освобождение женщин, женских кампаний против того, как обращаются с жертвами изнасилований, и перемены позиции судов изнасилования рассматриваются с суровостью, немыслимой десять лет назад.

Здесь, на одной из газетных полос, приводились некоторые цифры. Из 1334 случаев изнасилования осудили 644 мужчин. Приговоры были весьма разными. Двенадцать человек приговорили к пожизненному заключению, одиннадцать получили срок от семи до десяти лет, пятидесяти шести дали срок от двух до трех. Любопытно, подумал он, что только в трех случаях был издан судебный приказ о запрете передвижения на основании акта о психическом здоровье. Однако, что касалось его лично, он знал, что совершенные им акты изнасилования были вне его контроля, такими же непреднамеренными, далекими от решения или замысла, как выстрел из пистолета во Флитвуда. Означало ли это, что он был невменяемым, когда совершал это, или по крайней мере неответственным за содеянное?

У станции метро «Лэдброк-Гров», не читая газету, просто глядя на расплывающийся шрифт и думая о том, как ему в будущем справляться с тем, что не поддается контролю, Виктор сел в автобус, идущий к его новому дому. Его охватило легкое сожаление об оставленной тюрьме, тянущая тоска по тупой праздности и отсутствию всякой ответственности. Там о нем заботились, там он был в безопасности, и хотя заключение часто доставляло неудобства, вызывало скуку, впустую тратило годы его жизни, там не было беспокойств и, следовательно, страха. Он прочел сообщение об изнасиловании в парке Ганнерсбери еще раз, идя по Твайфорд-авеню, и поднял взгляд уже почти возле дома. У ворот, не выходя из своей машины, сидел Том Уэлч. Увидев Виктора, он вылез и с теплым, веселым выражением лица пошел навстречу.

– Я так и думал, что ты скоро вернешься. Решил подождать тебя.

Джуди привезла его сюда неделю назад, но Виктор не потрудился связаться ни с одной из служб, оказывающих помощь только что освободившимся заключенным. Дженнер решил, что они наверняка заняты по горло и должны испытывать облегчение, что он так и не сходил туда.

– Как дела? Как живется?

Виктор ответил, что все в порядке. Когда они поднимались по лестнице, Том оживленно говорил о погоде, об этом районе, что это поистине лучшая часть Эктона, что эти дома особенно привлекательны. Увидев надпись « Дерьмо попало в вентилятор»,слишком громко рассмеялся и сказал, что надеется, это не работа его подопечного. Виктор промолчал. Когда они очутились в комнате, Виктор приготовил волонтеру кружку кофе, думая о том, что сам должен выпить кое-чего покрепче. Наконец, после стольких лет, выпьет. Выйдет и купит себе, например, бутылку вина.

– Есть перспективы работы? – спросил Том.