Живая вода

– Так, значит, Петя еще и не единственный наследник? Ну ты, подруга, въехала. Повезет он тебя, твой Петя, на юг Франции?

– А зачем? У них, Петя сказал, садовый участок, домик.

– Домик! А конуру собачью тебе твой Петя не сулил?

Но и после поездки на садовый участок, который оказался и маленьким, и близким к железной дороге, Лена не разлюбила Петю. Единственное, чем смогла напугать Лену Наташа, так тем, что у нее и кожа лица не такая и не такая фигура, что Петя ее разлюбит из-за этого. Это Лену испугало. Она выложила большую сумму за рекомендованные кремы и мази, стала делать маски, но вскоре заявила:

– Петя говорит, что вся эта косметика – глупость и нажива для капиталистов.

– Посмотри, посмотри, – Наташа нервно листала модный лаковый журнал, – вот реклама.

– А Петя говорит, что реклама – это проститутка. Он говорит, хвалилась редька: я с медом хороша, а меду зачем хвалиться, он и без редьки хорош.

– Что, твой Петя больше ведущих парфюмеров понимает? Больше, а? Они всю жизнь на этом бизнесе. А у тебя уж морщины у глаз.

Лена пугалась морщин, послушно пользовалась кремом, но вскоре заявляла:

– А Петя говорит, что бороться с морщинами – это глупость, что у любимого человека и морщинки любимые. Что дело не в коже, а в женственности.

– В чем?

– В женственности. Что женственная женщина любима и желанна в любом возрасте. Да. А средство от морщин, кстати, вредно. Да. В нем в десятки раз больше жировых компонентов, чем надо коже. И это ее не молодит, а старит. Вот ты начни одно сало есть.

– Ну, Петя, – говорила Наташа. – Сам-то он, кстати, чем пользуется? В смысле, каким дезодорантом?

– Петя говорит, что дезодорант – это очень пошло, что это для охранников. Что русским дезодоранты не нужны, мы в бане моемся. И жвачка тоже очень вредна для желудка.

– Ну ты и достала ископаемое. Он что, совсем умных людей не слушает? И Кису (Киселева) не слушает? И Дорика (Доренко)? И Светика (Сорокину)? Слушал бы их, набирался бы ума. Лен, тебе задание: узнай у твоего Пети год и дату рождения.

– Я и так знаю. Петя ничего не скрывает. Он говорит…

– Ой, хватит, хватит! Когда у него день рождения?

– В январе.

– Козерог, значит. А ты Овен, овечка. Вы совсем друг другу не подходите. Совсем! Ты что, гороскопам не веришь? Их же тысячелетия составляли. Цари верили. Македонский советовался с астрологами, а тут Петя. Козерог овечку забодает. Жизни тебе не будет. Все, Лен. Я предупредила. Не говори потом, что не знала.

Огорченная Лена замолчала. Однако через несколько дней сообщила:

– Петя говорит, что созвездия – это языческая глупость, и вообще всяческие гадания, экстрасенсы, ясновидящие – все нечистая сила.

– Да? И хиромантия? И карты? Тысячи лет миллионы людей гадали, а тут приходит Петя и объявляет, что все это глупость. Очень он умный, твой Петя.

– Да, умный, – твердо сказала Лена. – Петя умный, и я его люблю. И я тебя приглашаю на свадьбу.

– Какая свадьба? – завопила Наташа. – Не рой себе могилу! Ты же по японскому календарю мышь, а он змея. Змея тебя с костями проглотит, переварит и выплюнет. Зачем свадьба? Поживи по шведскому образцу. Учись у Европы.

Но Наташа увидела, что ни Европа, ни японский календарь на Лену не действуют, хотя на свадьбу пошла. Очень ей хотелось Петю увидеть. И как она ни настраивала себя заранее против Пети, все-таки поняла, что ее Ленке было кого любить. Высокий, спокойный, улыбчивый. А уж то, что он Лену любит, было заметно сразу. Когда Лена уходила на кухню, говоря свекрови: "Мама, я принесу" – то Петя только и ждал, когда она вернется. Возвращалась – он прямо весь озарялся.

"Мамой называет, – шипела про себя Наташа, – вот семейка собралась!" И квартира ей не нравилась – маленькая, видно было, что никакого в ней "евееремонта", как хохмили телекомики из телевизора, не было. И телевизора даже не было. Но Наташа видела – было главное, была любовь, и перед нею все ее любимые демократы, тот же Немчик, та же Ирунчик, Пумпусик, всякие Рыжики, меркли начисто. "А сама я?" – спрашивала себя Наташа. И, может быть, впервые за долгое время честно признавалась себе: "А ты – сучка продажная, ты ловишь кобелей двуногих, денежных. И так на тебя, как Петя на Лену, никто не смотрел. Подарили тебе перстень с брюликом, и что? "Мне миленок подарил золотые часики, и за это мне пришлось прыгать на матрасике". Свозили тебя на юг, использовали там всячески, и все. Он уже в самолете зевал, на часы глядел, не мог дождаться, чтоб отделаться. И встречали его охранники, и увезли, как арестованного, в черном джипе. А тебя затолкали в такси. А Ленка, уж точно, поедет на автобусе, зато с Петей. И ходит Петя без охраны и не боится никого".

Ах, как же захотелось Наташе такого Петю. Причем, опять же, может впервые, Наташа не думала о том, какой Петя мужчина, а просто: какой человек!

Дома Наташа немного поплакала, стала листать телефонную книжку. Звонить было некому. Наташа умылась, никакого ночного крема на лицо не нанесла. "Зачем? Петя не терпит косметики". Утром ее разбудила Лена.