Живая вода и вещее слово

Плодотворящая сила, принадлежащая весенней, дождевой туче, составляет одно из существенных свойств, соединяемых со всеми ее олицетворениями; тою же силою наделена и мифическая рыба – тем более что в самой действительности рыба не могла не обратить на себя внимание своею необыкновенною плодовитостью, обилием бросаемой ею икры. Народные сказки упоминают о чудесной рыбе, дающей бытие сказочным богатырям. У царицы не было детей, чтобы удовлетворить ее сердечному желанию иметь сына, закидывают в море шелковый невод, сплетенный мальчиками и девочками – семилетками, и ловят рыбу, которой нередко присваивается эпитет золотой. Рыба поймана, изготовлена на кухне и съедена царицею; остатки обгладывает кухарка, а помои выпивает корова, и от того самого понесли они плод и одновременно родили трех сыновей: «Ивана-царевича, Ивана-кухарчонка и Ивана – коровьина сына; выросли три молодца и стали могучими богатырями; подвиги, совершаемые ими, указывают в них сказочных представителей Перуна и его грозовых спутников. В сербских песнях говорят королю вилы:

Пусть соберет король будимских девиц,
Принесет много чистого золота
И сплетет частую мрежу,
Частую мрежу из чистого золота,
Пусть закинет сеть в тихий Дунай,
Поймает златокрылую рыбу
И возьмет у ней правое крыло,
Рыбу да отпустит в воду,
А крыло отдаст госпоже-королеве:
Когда съест она правое крыло —
Тотчас забеременеет.

Король последовал совету вил, и королева родила ему змея (демона громоносной тучи). Как семя дождя, низведенное тучею на мать сыру землю, зарождает на ней обильные плоды, так съеденная рыба оплодотворяет чрево бездетной жены и одаряет ее чадородием; то же самое свойство итальянская сказка приписывает сердцу морского змея (дракона), а предание, общее для всех индоевропейских народов, – золотым яблокам, этим животворным плодам древа-тучи… Чудесная рыба, исцеляющая от неплодия, напоминает нам сказочную щуку, с помощью которой Емеля-дурачок творит все, что ему ни пожелается. Пойманная дураком щука в уплату за свое освобождение наделяет его следующим даром: стоит только ему сказать: «По моему прошенью, по щучьему веленью, будь то и то!» – и в ту же минуту все исполнится; в любопытном варианте сказки об Емеле-дурачке царевна тотчас забеременела, как скоро было выражено им подобное желание, скрепленное этою заветною формулою. Такой сверхъестественный дар заставляет невольно вспомнить сказку о золотой рыбке (царице всех рыб), исполняющей различные желания старика, который изловил ее в сети и потом отпустил в море; по всему вероятию, обе сказки возникли из одного общего источника, и золотая рыбка тождественна с могучею щукою. Святочная подблюдная песня говорит о щуке серебряной, позолоченной, унизанной жемчугом и алмазами; следовательно, дает ей те же эпитеты, какими наделены и другие олицетворения тучи, сверкающей золотистыми молниями (свинка – золотая щетинка, золотогривый конь и т. д.):

Шла щука из Новагорода,
Она хвост волокла из Белаозера;
Как на щуке чешуйка серебреная,
Что серебреная, позолоченная;
Как у щуки спина жемчугом сплетена,
Как головка у щуки унизанная,
А на месте глаз – дорогой алмаз.

Песня сулит богатство. Эта сказочная рыба родственна со скандинавским карликом Андвари, который в образе щуки поселился в глубоком потоке и хранил там великое сокровище; впоследствии сокровище это было извлечено из потока и сделалось предметом кровавой вражды, составляющей содержание превосходных песен древней Эдды о Зигфриде и немецкой поэмы о Нибелунгах…