Живая вода и вещее слово

В последовательных превращениях природы, в характеристических признаках и свойствах различных времен года древние племена усматривали не проявление естественных законов, а действие одушевленных сил – благотворных и враждебных, их вечную борьбу между собою, торжество то одной, то другой стороны. Поэтому времена года представлялись нашим предкам не отвлеченными понятиями, но живыми воплощениями стихийных богов и богинь, которые поочередно нисходят с небесных высот на землю и устраивают на ней свое владычество. По указанию старинных пасхалий, «весна наречется яко дева украшена красотою и добротою, сияюще чудно и преславне, яко дивитися всем зрящим доброты ея, любима бо и сладка всем… Лето же нарицается муж тих, богат и красен, питая многи человеки и смотря о своем дому и любя дело прилежно и без лености возстая заутра до вечера и делая без покоя. Осень подобна жене уже старе и богате и многочадне, овогда дряхующи и еетующи, овогда же радующиеся и веселящиеся, рекше иногда (печальна от) скудости плод земных и глада человеком, а иногда весела сущи, рекше ведрена и обильна плодом всем, и тиха и безмятежна. Зима же подобна жене – мачехе злой и нестройной и нежалостливой яре и немилостиве; егда милует, но и тогда казнит; егда добра, но и тогда знобит, подобно трясавице, и гладом морит, и мучит грех ради наших». Согласно с этим, церковная живопись допускала аллегорические изображения весны, лета, осени и зимы. Нет сомнения, что подобные изображения заимствованы нашими художниками из античных источников через посредство Византии; но такое заимствование нимало не противоречило народному пониманию, ибо поэтические олицетворения времен года шли из глубокой древности и принадлежали славянам наравне со всеми другими родственными племенами. В Эдде лето и зима представляются одушевленными существами: первое – добрым, дружелюбным, а вторая – злым, жестокосердным. И у немцев, и у славян до сих пор уцелели следы этих образных представлений в народных поговорках и общепринятых оборотах речи: «Весна (лето, осень или зима) на дворе, воротилась, пришла». Лето и май месяц (весна) рядятся в зеленые, густолиственные уборы, а зима надевает на себя белоснежный покров или саван (вследствие сближения ее с богинею Смертью); и лето, и зима являются со своими слугами и помощниками: первое – с грозами, буйными ветрами и дождями, последняя – со снегом, инеем, метелями, вьюгами и морозом, которые в древнепоэтических сказаниях олицетворялись сильно могучими богатырями и великанами. Оба они состоят в нескончаемой вражде («Зиме и лету союзу нету»), преследуют друг друга и сражаются между собою точно так же, как день сражается с ночью. Сходные, аналогические черты, подмеченные в сменах дня и ночи, лета и зимы, заставили народную фантазию сближать ежедневную борьбу света и мрака с ежегодною борьбою тепла и холода и повели к постоянному смешению мифов, относящихся к этим разнородным физическим явлениям. Лето отличается ясностью, блеском солнечного света, как белый день; зима же потемняется снежными облаками и туманами и уподобляется ночи. День и весна пробуждают спящую, безмолвную природу и радуют весь мир, а ночь и зима погружают ее в сон – подобие смерти и придают ей печальный характер. В нашем областном языке слетье употребляется в значении не только летнего времени и урожая, но и вообще удачи, успеха; напротив, слова неслетъе и безлетье означают, во-первых, неурожайное лето и, во-вторых, неудачу, несчастье; поэтому говорят: «Пришло на него безлетье!» – что равносильно выражению: «Пришла на него невзгода!» Прилагательное веселый некоторыми лингвистами сближается со словом весна; «Настали для кого светлые, ясные дни» – дни радости, веселья; черный день – день печали, несчастья; смотреть сентябрем, отуманиться – быть унылым, печальным. Закликая в марте и апреле весну, поселяне обращаются к ней, как к существу живому, благодатному, творческому:

а)

Весна, Весна красная!
Приди, Весна, с радостью,
С великою милостью:
Со льном высоким,
С корнем глубоким,
С хлебами обильными.

б)

Весна красна!
На чем пришла.
На чем приехала?
На сошечке,
На бороночке.

О Зиме и Осени рассказывают, что они приезжают на пегих кобылах; с половины ноября Зима, по народному поверью, встает на ноги, кует морозы, стелет по рекам мосты и выпускает на белый свет подвластных ей нечистых духов; с 12 декабря она ходит в медвежьей шубе, стучится по крышам избушек, будит баб и заставляет топить печи; идет ли она по полю – за ней следуют вереницами Метели и Вьюги и настойчиво просят дела, идет ли по лесу – сыплет из рукава иней, идет ли по реке – на три аршина кует под своими ногами воду. Более наглядные олицетворения времен года встречаем у белорусов. Весну они называют Ляля, лето – Цеця, осень – Жыцень, зиму – Зюзя.