Живая вода мертвой царевны

К сожалению, Белка с юности страдает головными болями. Раньше приступы у бабули случались часто, теперь они редкие гости, но от этого не стали приятными. Нападает мигрень на несчастную, как правило, в районе часа дня. Белка валится в кровать и лежит двое суток, не ест, не пьет, не встает с постели. Что самое неприятное, никакие лекарства на нее не действуют, даже снотворное. Главное для Белки – уснуть. Если ей удается забыться, то боль переносится легче. С самого раннего детства я усвоила несколько правил. Если у бабушки приступ, нельзя шуметь, бегать и заглядывать к ней в комнату. Жалость и заботу тоже лучше отставить, Белке необходим покой, а не мои причитания и предложения скушать конфетку. Как только на ручке двери комнаты бабули появляется стандартная для отелей карточка со словами «не беспокоить», никто из служащих не станет стучать в филёнку, обязанности хозяйки переходят ко мне, я премьер-министр, ставший руководителем страны на время болезни президента. Признаюсь честно, работа в «Кошмаре» налажена, и меня, как правило, особо не напрягают.

Я вылезла из одежды, нацепила халат и услышала дребезжание мобильника. К сожалению, сотовая сеть имеет «дыры», а наш дом расположен в лесу, поэтому в моей спальне очень плохой прием, если хочу нормально пообщаться, надо выйти в коридор.

Я схватила телефон, вышла из комнаты, остановилась около номера Анжелы Сергеевны и тихо сказала:

– Алло!

– Степа, извини за поздний звонок, беспокоит Надежда Егоровна Грачева, – торжественно представился высокий голос.

– Грачева? – с удивлением переспросила я. – Добрый вечер! Как вы себя чувствуете?

– Неудобно тебя тревожить, но у меня такая радость! – воскликнула преподавательница. – Славик жив!

– Славик жив! – забыв о мигрени Белки, закричала я. – Вот новость! Мальчик нашелся! Он дома?

– Пока нет, – уже спокойнее ответила Грачева, – но непременно вернется, нет сомнений.

Моя радость чуть притухла.

– Слава в больнице? – спросила я.

Дверь в комнату Анжелы Сергеевны приоткрылась, Филиппова выглянула в коридор. Я прикрыла рукой мобильный и прошептала:

– Извините, пожалуйста! Сотовый только здесь хорошо ловит. Это Надежда Егоровна. Славик нашелся!

Анжела схватилась руками за щеки и застыла. Я продолжала слушать Грачеву. Чем дольше та говорила, тем быстрее испарялся мой восторг.

После того как я ушла, Надежда Егоровна легла, но заснуть не могла, ей стало лучше, головокружение прекратилось, тошнота тоже. Грачева решила поужинать, обнаружила, что дома нет хлеба, взяла кошелек и отправилась в булочную, благо та находится в ее доме. Расплачиваясь за батон, она обнаружила в отделении для мелочи тщательно сложенную записку, ту самую, с адресом экстрасенса, способного точно указать место нахождения пропавшего ребенка.

Желание поужинать пропало, мать Славика поспешила к метро и вскоре звонила в дверь предсказательницы.

Экстрасенс оказалась бабушкой, недоверчивой, как все старухи. Сначала она сказала:

– Зачем вы пришли? Я не звала вас. Работаю только с теми, кого вижу во сне.

Но Надежда Егоровна упала на колени, заплакала, бабка впустила ее в квартиру и устроила настоящий допрос. Кто дал ей телефон? Какая женщина? Где встретились? В морге? Нет, она не может работать с Грачевой!

Надежде Егоровне снова стало плохо, а пенсионерка твердила:

– Поймите, обычно мне снится сон! Я вижу тело! На нем написано имя, номер телефона. Затем слышу слова: «Позвоните моей маме». И я выполняю просьбу несчастного. Как я тебе-то помогу? Твой мальчик о себе знать не давал.

У Грачевой откуда-то взялась решимость, она надвинулась на старуху и заявила:

– Не уйду, пока вы не заснете и не поищите моего Славика! Выгоните меня из квартиры, сяду под дверью, врасту в пол, но с места не сдвинусь!

Пенсионерка поджала губы, потом смилостивилась.

– Ладно, пошли в комнату, попробую.

Минут десять старуха бормотала какие-то заклинания, зажигала свечи, ароматические палочки, трясла бубном, потом замерла с закрытыми глазами, вытянула руки, растопырила пальцы, посидела в странной позе, встряхнулась и сказала:

– Не могу назвать место нахождения тела, я его не вижу!

– Славик жив! – обрадовалась несчастная мать.

– Могила не появляется, – кивнула бабка.

Грачева расцеловала ее и умчалась.

– Мне так хотелось поделиться радостью, а не с кем. Вот я и позвонила тебе. Захоронения нет. Славик не убит. Он вернется.

У меня руки чесались порвать старуху, наживающуюся на горе матерей, в мелкую лапшу.

– Дорого она с вас взяла?

– Виктория Павловна святая, – с придыханием заявила Грачева, – ни копейки не попросила. Я ей деньги совала, так она их отбросила. Бесплатно со мной работала.

– Виктория Павловна? – воскликнула я. – Она живет в том доме, где мы с вами в подъезде столкнулись?

– Верно, на первом этаже, – согласилась Грачева.

Меня заколотило от злости. Ну, погоди, добрая пенсионерка, которая всегда рада помочь сотрудникам брачного агентства! Вот ты чем занимаешься! Прикидываешься медиумом, обманываешь несчастных матерей, готовых на все ради того, чтобы узнать, где их ребенок.

Глава 26