Живая вода мертвой царевны

– Развратничали они с детьми, Костя брал беспризорников, – откровенничали бабки, – их на станции полно. Отмоет мальчишку, покормит и по кругу пустит, по богатым извращенцам. И сам пользовался. Изработается паренек, он его выбросит и нового приведет. У Паршикова изба грязная, маленькая, вот Костька в доме у Кутеповых и устроил бордель. Маша с Мишей ни о чем не подозревали, они хорошие люди, оба в институте работают. Мишка диссертацию пишет.

– Что ж вы раньше к нам не пришли? – упрекнул старух следователь.

– Милок, он нам грозился избы сжечь, – ответили те, – власть далеко, а Костька рядом. Его уж один раз пытались арестовать, да отпустили. Видно, покровителей имеет.

Паршиков сидел в местном СИЗО, следователь проверил Машу Кутепову и Михаила Ковалева. Сводные сестра и брат не вызвали ни малейшего подозрения, со всех сторон положительные граждане.

Через три дня Константин запросился на допрос.

– Плачет ваш Паршиков, – доложил следователю старший охранник, – обещает всю правду рассказать, имена назвать. Видно, несладко ему в камере пришлось. Сами знаете, как наш контингент к педофилам относится.

– Мало ему не показалось, – согласился следователь. – Сегодня у нас среда? В пятницу я с ним побеседую, пусть окончательно созреет, ему полезно, сговорчивей будет.

Но до назначенного дня Паршиков не дожил, он погиб в драке, которая вспыхнула в камере. В кармане куртки Кости нашли записку, адресованную полицейским. Педофил уверял, что мальчика случайно лишил жизни Михаил. Ковалев не раз приезжал в Кусово, он обожал подростков не старше двенадцати лет, и это ему, а не Паршикову принадлежит идея создания притона. У Михаила в Интернете есть сайт, через него он контактирует с многочисленными «коллегами».

Надо отдать должное следователю, он понял, что ему не по силам одному разобраться с осиным гнездом, и поехал в Москву.

В связи со смертью единственного подозреваемого дело было закрыто. Личность погибшего мальчика установить не удалось. Маша Кутепова спешно за бесценок продала коттедж и больше в Кусово не показывалась. Никто из местных жителей не удивился поведению Марии, ясно же, что жить там, где творились страшные дела, не хочется. Михаил продолжал работать над диссертацией и читать лекции, его сестра по-прежнему была лаборантом на кафедре. Ни один посторонний человек не знал, что за Ковалевым присматривают сотрудники особого отдела под руководством Льва Олеговича Яшина.

Лев сразу понял: если действовать осторожно, есть шанс накрыть целую сеть педофилов, проводящих свой досуг в компании малолеток. Общались они по Интернету, никаких имен не называли, пользовались никами. Если описывать ситуацию вкратце, то схема выглядела так. Растлители оставляли заказ, а некто потом отвечал короткими зашифрованными сообщениями, ну, допустим: «Зеленый. Семь пятьдесят. Левая рука». Разгадать шифр подчиненные Яшина пока не сумели, отследить пользователей не смогли, те выходили на связь, используя Wi-Fi в ресторанах, кафе, торговых центрах, на вокзалах, в аэропортах, везде, где представлялась бесплатная услуга. А в Москве с каждым днем подобных мест становится все больше и больше. Единственной тоненькой ниточкой к мерзавцам был Михаил Ковалев.

Лев Олегович знал, если пороть горячку, аспирант моментально оборвет все контакты, поэтому за Ковалевым решили установить наблюдение. В институт имени Олега Иванко пришла студентка Лена Викторова. Девушка перевелась из прогоревшего вуза и не вызвала ни малейших подозрений у окружающих. Лена быстро сошлась с однокурсниками и открыто заговорила о нежных чувствах к аспиранту Ковалеву.

– Меня бесила твоя любовь к нему, – не выдержала я.

Лена тихо засмеялась.

– Любовь зла, полюбишь и козла. Нет, он мне был противен, но надо же как-то разрушить гнездо педофилов.

– Орлова связана с Михаилом Петровичем? – испугалась я. – Ты не спускала глаз с Ковалева, а также хотела стать лучшей подругой Наташи, пыталась оттеснить меня.

Викторова скрестила руки на груди.

– Степа, ты мне нравишься, но, извини, Орлова не та девушка, с которой следует дружить.

– Мерси за совет, – язвительно воскликнула я, – сами разберемся. Постой, ты следила за Наткой?

– Скажем так, присматривала, – обтекаемо ответила Елена.

– Какого черта! – возмутилась я. – Женщин-педофилов не бывает! И Наташка спит только с парнями своего возраста, у нее в институте сплошная клубничная поляна! У Натки нормальная сексуальная ориентация.

В глазах Лены промелькнуло нечто, похожее на жалость.

– Степа, ты не совсем права. Встречаются и женщины растлители малолетних, правда, их меньше, чем мужчин, но они есть. И позволь спросить, как ты относишься к лесбиянкам?

– Никак, – сердито ответила я, – секс с женщиной меня не привлекает.

– А дружба? – настаивала Лена. – Отношения без интима?