Живая вода (СИ)

Брисигида приходила в себя значительно дольше. Физические повреждения от дыма беспокоили ее намного меньше, чем все остальное. Маронда множество раз напоминала жрице, что это их общая ошибка — да и едва ли кто-то во всем мире мог отличить демонические маяки от сдерживающих печатей. Запрет на магию такого рода имел известный побочный эффект: недостаток информации.

Брисигида, конечно же, все равно беспрестанно корила себя за неудачу. К счастью, обожженное горло не позволяло ей делать это слишком громко и бурно. Жрица взялась было извиняться перед Хандией, но та не дала ей и слова сказать:

— Это мы виноваты, что не сумели помочь тебе. Мы не ждали такой мощи.

— Вы приняли на себя первый удар, — возразила Брисигида. — Это я оплошала. Почти совладала, а потом…

— Это будет наш общий урок, — оборвала ее ведунья. — Мы пережили его, и теперь станем сильнее. Для дочерей Джораакинли это дорогого стоит.

Иллати почти не пострадал. Большинство ведуний отделались легкими ожогами и першением в горле, за исключением Хандии, которая пыталась влиться в мантру Брисигиды после того, как демон ударил по ним. Брисигида очень боялась, что огненный дух нанес непоправимый ущерб живым древесным строениям, но Феликса умудрилась вести его за собой так, что пламя не коснулось домов. Лишь по их следам пролегла выжженная тропа.

Опаленные части святилища быстро восстановили. Форели собрали пепел от растений и использовали его как удобрение. Природная магия вырастила новые стены, еще более плотные и устойчивые. Несколько дней святилище наполняло сияние волшебных светлячков, посланников воли Джораакинли.

Феликса за это время только и делала, что ходила от Брисигиды к ведуньям и обратно. Магические усилия довели ее до чудовищного истощения. Правда, на этот раз чародейка перенесла его намного легче, не как побег из Бедерана или обличье Стальной гарпии. Хандиа уверяла, что это благословение духов леса и самой Джораакинли: ведунья сажала ее обнаженной в кокон из побегов, и лозы срастались вокруг Феликсы, мягко оплетали самые почерневшие части. На это время чародейка погружалась в подобие транса, чувствовала себя ветвью на огромной старой диниции.

Первое время ее еще беспокоила Древняя, то, как та едва вернулась в мирное состояние. Но с той секунды, когда Брисигида назвала ее имя у алтаря, демоница вела себя даже спокойнее обычного.

Анаштара вообще делала вид, что ничего не произошло.

***

— Его нет уже вторую неделю, — сетовала Брисигида. — Не понимаю, как ты могла отпустить Дани! Ты же л…

Брисигида прикусила губу под мрачным взглядом Феликсы. Та уже устала объяснять, почему так поступила, но злилась не из-за этого. Брисигида не выносила, когда кто-то пытался расспрашивать ее о том, что происходит между ней и Лаэртом, но при этом затронула чужие личные отношения.

— Хочешь снова искать брата — вперед, — холодно проговорила Феликса. — Но я бы на твоем месте разобралась для начала с теми, кто рядом.

Жрица проглотила ответный выпад. Она больше не шарахалась от Лаэрта после того, как он утащил ее от Данатоса на плече. Но теперь с ней не хотел разговаривать он. Феликса догадывалась, в чем дело, но лезть к кому-то из них двоих с советами не спешила. На днях у нее состоялся тяжелый, чертовски изматывающий разговор с Джареки. Юноша явно остался на нее зверски обижен, но по крайней мере больше не рвался ехать вместе с ней неизвестно куда.

Немного подбадривало то, что его отец, Джораман, был теперь бесконечно благодарен чародейке. Ему совсем не нравилась внезапная блажь старшего сына. Джораман уважал Феликсу, но и правда не хотел бы видеть такую невесту рядом с сыном. “Джареки хороший воин, — сказал он ей. — И однажды сможет повести за собой других воинов. Но ты вела за собой людей уже тогда, четыре года назад. Ему не совладать со Стальной Гарпией. Мужчина, не умеющий быть сильнее своей женщины, на всю жизнь остается несчастным”.

Слова Джорамана заставили ее задуматься — Феликса никогда не рассуждала об отношениях мужчины и женщины с этой точки зрения. В конце концов она решила, что согласна с сарданом.

Данатос, например, определенно был сильнее нее. И порой намного тверже духом… до той поры, пока дело не касалось его звериной половины.

Чтобы немного отвлечься от беспокойства за Данатоса, она хотела пойти с воинами в дозор на север, где чаще всего происходили стычки с враждебными шаманами и злыми духами. Но за все это время разведчики Форелей не засекли ни одного врага.

— Такое затишье раньше бывало, Ушшака? — спросила Феликса вождя.

— Только когда вы с отцом приезжали, — припомнил сардан. — Расправа над химерой припугнула Окуби. А так — сколько себя помню, проклятые колдуны пытаются завладеть силой Джораакинли, осквернить ее, а мы им мешаем.

— Как бы не удумали чего, — Ранжисона моментально уловил ход мыслей Феликсы.

— Именно, — кивнула чародейка. — Они могут готовить новый черный ритуал. Новую химеру…

Вождь встревожился не на шутку. Феликса предложила ему свою помощь. Вслед за ней и Лаэрт решил, что хочет помочь. Ранжисона тоже не желал оставаться в стороне.