— И да и нет. У него было такое свойство — он был, безусловно, очень энергичным человеком, но в любую секунду, в любом месте он мог легко отключиться и отдохнуть. Он идеально легко спал. Он легко аккумулировал энергию, может быть, в силу особенностей своего организма… Он легко бросал себя влево-вправо, вниз-вверх, но, когда ему было скучно или рядом были люди сомнительного свойства, на него нападала какая-то сонливость… А если было живое общество, если у него был какой-то интерес, то он проявлял себя очень ярко.
Например, говорят, что в России раньше, когда брали на работу, смотрели, как человек ест. Володя ел очень интересно, он ел, как ребенок… Если бы другой человек так ел, его просто не пустили бы за стол. Он почти всегда ел руками, отбрасывая лишние предметы… Да, он ел руками, нормально ел руками. Ему вечно мешали вилка, ложка, нож — это было обаяние голодного дитя. Меня подобное никогда не шокировало— это шокировало только дураков. Это было так естественно и так нормально, это было ему свойственно…
Володя был невероятно широк на какие-то подарки… В этом случае он был человек жеста, красивого жеста. Марина рассказывала, что в Париже он пришел к Дмитриевичу, не зная, что в Париже можно купить человеку в подарок… Он купил два пакета клубники. Это смешно — купить клубники в Париже, все равно что у нас подарить два куска мыла. Но они поняли его — это был жест! Он ел эту немытую клубнику, и они — тоже, и в этом была какая-то прелесть…
А потом, вы наверное это знаете, у Володи были «дни раздачи денежных знаков населению». Причем он не был расточительным человеком — у него было трудное детство, и вообще он деньги считал… Но в те дни раздачи денежных знаков — обычно это было в ресторане ВТО — к его столику просто выстраивалась очередь, и он раздавал деньги понемножку. По пять рублей получали все, кто хотел.
А потом, когда у Володи появились красивые вещи, он стал элегантно одеваться, то он стал дарить эти вещи. И люди этим пользовались. Однажды он вспомнил, кому он раздал часть своих вещей… «Да я пойду сейчас и заберу! Да как же нм не стыдно!» Я не буду сейчас называть фамилии, но они не отдали эти вещи.
Он мог просто помочь незнакомому человеку, хотя этим сразу же стали злоупотреблять. Огромное количество людей звонило ему: «Я сидел в тюрьме… Мне надо доехать…» Огромное количество таких звонков, и от этого он немножко закрылся. Но естественные, добрые человеческие качества всегда были в нем, он моментально приходил на помощь. Он тут же включался в ситуацию — был готов поехать с тобой куда угодно. Он пользовался иногда своей популярностью, своей узнаваемостью — устроить в больницу, достать лекарство, ему просто приходилось это делать, и чаще всего — для других.
—
— Мне кажется, что нет. Володя жил достаточно независимо. Все пытались разглядеть в этом браке какой-то расчет, но ничего этого абсолютно не было… И вообще никакого особого роскошества за Володей никогда не водилось. А в последние годы появился такой человек, который пытался его облагодетельствовать. Это старый способ меценатов — заполучить человека в душевную долговую тюрьму. И получается, что с этим человеком ты вынужден общаться, вынужден приглашать его в гости… Меня отталкивал не сам человек — я его не знаю, — мне не нравилось, как он ведет себя в нашем городе, как он за известные блага приобретает знакомства и прочее. Я это не осуждаю, но мне это никогда не было близко. А Володя торопился жить. Тем более что этот человек был к нему очень расположен, действительно его любил. Но в последние годы вокруг Володи наслоилось огромное количество людей, от которых он в конце концов отказывался. В конечном счете это окружение и сократило ему жизнь.