Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

Володя привел себя в порядок, приехал в очень хорошем состоянии. В санатории отдыхали девочки из ансамбля Моисеева, он стал ухаживать за двумя… Повел их на теплоход, который стоял в порту. Знакомого капитана не оказалось на месте, но тем не менее его приняли. Володя был очень оживлен, весел, ухаживал за девушками… А это он делать умел. Совсем недавно прошли «Маленькие трагедии» — его все узнавали, не давали прохода. Пошли в ресторан — столик сразу же окружили, не дали толком пообедать. Володя расстроился:

— Пошли в другое место, там можно спокойно посидеть… ’

Мы полезли наверх, в какую-то шашлычную. Закрыто. Вдруг он говорит:

— Остановитесь. Вон там, по-моему, олень…

Оказался лось… Володя подошел к нему, погладил, стал читать какие-то стихи… Но я вижу, что состояние у него уже неважное. Возвращаемся в санаторий. А я жил в номере рядом с Алексидзе (он тогда был председателем Союза театральных деятелей Грузии). Он говорит:

— Вы знаете, к Вам залезли воры…

— Как это — залезли воры?!

— А очень просто — через балкон.

Входим в номер. Украли зонт, Володины джинсы и куртку, а бритву «Филиппе» почему-то оставили. А в куртке у него были: паспорт, водительское удостоверение, другие документы, ключ от московской квартиры — в общем, все! Даже из Сочи невозможно вылететь, а он все же собирался к Марине. (Да, вот сейчас вспомнил… Володя однажды сказал, что Марина совсем не знает, кто он такой. Очень жалел, что она не была на выступлениях, на которых он имел шумный успех.)

На следующее утро мы пошли в милицию. Начальник еще не пришел. Все стали на Высоцкого глазеть, это начинает его раздражать… Пришел начальник, завел длинный разговор о задержании какого-то барыги… Наконец, дали нужную справку. Мы поехали в аэропорт за билетом. Возвращаемся в санаторий — лежит куртка и письмо на имя Высоцкого. Вскрываем письмо, оно примерно такого содержания:

«Дорогой Владимир Семенович! Прости, не знали чьи это вещи. К сожалению, джинсы уже продали. Возвращаем куртку и документы».

А я уже позвонил в Москву администратору, чтобы тот вызвал хорошего слесаря… Надо было открыть Володину квартиру — а там был американский замок, который и взло-мать-то было очень сложно…

Володя возвращается в Москву и узнает, что арестованы все организаторы концертов в Ижевске, ведется следствие. Следователи собираются допросить Володю и меня. Он звонит в Сочи:

— Приезжай.

Я бросаю все, срочно вылетаю. Но тут начинаются гастроли Таганки в Тбилиси… Планировались выступления Высоцкого в спектакле «В поисках жанра» вместе с Золотухиным, Филатовым и Межевичем. В течение пяти дней по два спектакля во Дворце спорта. А уже потом начинались официальные гастроли Театра на Таганке.

Мы приезжаем, и неожиданно выясняется, что зритель во Дворец спорта не идет. Все билеты на «Мастера и Маргариту», на «Гамлета» давно проданы, а на «Поиски жанра» (практически, на Высоцкого) никаких аншлагов. Вместо десяти спектаклей прошло всего пять. А вот на концертах — в институтах и других залах — были «битковые» сборы. Это несколько приободрило Володю, а то он очень переживал… Ему стало казаться, что публика к нему равнодушна, что он уже никому не нужен… И только позже мы узнали, что тбилисцы вообще не любят ходить в свой Дворец спорта.

Возвращаемся в Москву — это уже конец сентября. Нас с Володей вызывают в Ижевск. Советуемся со знакомым юристом: ехать или не ехать. Эта женщина говорит: ни в коем случае! Если им надо, то пусть приезжают в Москву. А в Ижевске уже назначают дату суда. Но юрист повторяет: ехать не надо…

Ноябрь, декабрь. Следователи шлют повестки в театр, грозят арестом… В самом конце года прилетает Марина — на примирение. 31 декабря — Марина уже на даче. А Володя едет получать холодильник для одной девушки, отвозит его к ней домой…

(Тут я должен сказать, что последние годы Володя очень серьезно относился к этой девушке. Хотя меня тогда она немного раздражала… Но я видел Володино отношение: он принимал участие в ее жизни, вникал в ее студенческие дела… Конечно, она сыграла в жизни Высоцкого определенную роль. Было бы очень интересно и важно, если бы она сама рассказала… Но ее молчание, конечно, можно понять…)

Так вот — Марина ждет на даче, а у нас еще ничего нет. (Встречать Новый год должны были на даче у Володарского.) Мы заезжаем в магазин, покупаем огромный кусок мяса. Володя едет на дачу. А нас с Севой просит захватить с собой знакомых девушек. Мол, собирали компанию, мотались по всей Москве…

Приезжаем на дачу, мясо уже готово. У Володарского-Трифонов, Аксенов… настроение праздничное. Все идет нормально, Володя немного размяк… И вдруг назавтра он мне говорит:

— Скажи Марине, что тебе срочно надо в Москву.

И я понимаю, что ему самому нужно в Москву — кончилось «лекарство». А Марине он сказал, что с этим все покончено… Подхожу к Марине:

— Ты знаешь, мне надо в театр, на утренний спектакль…

А Володе говорю:

— Ты подбросишь меня до трассы?

— Да, конечно.

Марина:

— Но только до трассы?

— Да, только до трассы.