Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

— А ты что, ничего не знаешь?

— Нет!

— Ну, приезжай, расскажу…

И от Жанны я узнал странную историю… В один прекрасный день Фарида заявляет Жанне:

— Ты знаешь, тут приходили рабочие из дачного кооператива и отрезали газ. Отрезали категорически!

Дом остался без отопления, и Жанна уехала в Москву.

И как раз в это время приезжает Марина, и сразу ко мне:

— Артур, ты почему отказался от дачи?

— Как это — отказался?!

Оказывается, в Париже Марина спросила у Фариды — как там дела? Она ответила, что ничего не получается — Артур отказался.

Так вот, я и говорю Марине:

— Как это я отказался от дачи? Мы там живем…

Марина:

— Тогда я ничего не понимаю! А Фарида мне говорила, что ты отказался…

— Ну, давайте выясним…

Я звоню Эдику, и мы едем к нему: Марина, Халимонов, Туманов, Янклович с папкой счетов, Абдулов и я… Приезжаем. Володарский сидит за столом. Мы садимся тоже. Я спрашиваю:

— Эдик, в чем дело?

Марина:

— Фарида, почему ты мне сказала, что Артур отказался?

— Это когда я тебе сказала?

— Ну, когда ты приезжала в Париж… Я еще у тебя спросила…

— Ты врешь, ты врешь, ты врешь!

— Фарида, это ты говоришь? Посмотри на меня! Это я вру?

Фарида, красная, не глядя на нее:

— Да, ты врешь!

А я все к Эдику обращаюсь:

— Эдик, в чем дело?

И тут Володарский ответил, я помню дословно:

— Дело в том, что существование этой дачи самым неблагоприятным образом отражается на мне, на моем творчестве и на моей репутации!

— Да ты что, Эдик?!

— Ну, я дал всего одну свою вещь в «Новый мир», и ее зарубили, потому что один член редколлегии живет здесь, на Красной Пахре, а всем известно, что здесь происходит.

— А что здесь происходит, я не могу понять?

— Тут собираются диссиденты, тут пьют! В общем, я решил, что этого дома не должно быть… Мне нужно этот дом разобрать.

И тут Марина, да и все мы стали ему говорить, что это — ерунда, что надо подождать, что он потеряет всех своих друзей… В общем, мы предлагали Володарскому разные варианты:

— Ну, хорошо, заплати двадцать тысяч, но пусть дом останется!

Потом предложили, чтобы мы. все вместе заплатили наследникам, — дом будет принадлежать Володарскому, но в памятные дни мы будем здесь собираться.

(Да, видно у Фариды с Эдиком перед этим произошел какой-то крупный разговор. Там висела фотография Володи, и стекло в рамке было разбито — это я хорошо запомнил.)

На все наши предложения Володарский ответил:

— Нет, дом надо снести!

Тогда Марина говорит:

— Все понятно. Но скажите мне, Эдик и Фарида: почему мебель, которую я везла из Англии, посуда, покрывала, даже постельное белье — почему наши с Володей вещи — почему они здесь, у вас?

Эдик, глядя в стол, ответил:

— Мы все это возместим…

Когда мы уходили, я ему сказал:

— Ну, хорошо. Но, если, Эдик, ты думаешь, что это тебе так пройдет, — ты ошибаешься.

Мы уехали.

Марина обозлилась совершенно и пошла в Моссовет. Я как доверенное лицо пошел с ней — на прием к Промыслову… И Моссовет принял решение: в виде исключения участок Володарского разделяется, а дача Высоцкого передается наследникам. И Промыслов поздравил Марину с таким решением. Марина уехала, а я встретился с юристом Моссовета, который мне сказал:

— Ну, конечно, Володарского надо наказать — ведь хочет оставить себе все. Но тут придется оформить кое-какие документы.

Снова прилетела Марина, и снова мы пошли к Промыслову. Нас принял его заместитель — Степанов, и нам сказали, что уже нет никаких препятствий, все окончательно решено… Я звоню тому юристу, который говорит, что документы еще не готовы, а потом вдруг:

— А что это Вы мне звоните?

И повесил трубку. Я, конечно, поехал к нему:

— Как так — решение ведь принято…

— А кто Вам сказал, что оно принято?

— Промыслов.

— Вот и обращайтесь к нему…

И тут я понял: что-то произошло, но еще не знаю, что именно.

Прихожу домой, звоню своему режиссеру, с которым назавтра мы должны лететь в Ташкент. Мы говорим, говорим, говорим… И вдруг весь наш разговор фоном начинает воспроизводиться с самого начала. Этот режиссер замечает:

— Артур, ты слышишь, как грубо «они» работают?

— Да, аппаратура работает неважно…

А еще раньше я три раза подряд заходил к своему приятелю, и он мне сообщает:

— Артур Сергеевич, Вы третий раз ко мне заходите, и третий раз у подъезда дежурит машина КГБ…

— Да брось ты, при чем здесь я? У тебя, может быть, какие-то дела…

Но я стал посматривать, и действительно, ездят за мной! В открытую! Да что такое?! И, наконец, один мой товарищ (не буду называть его фамилию) рассказывает мне:

— Ты знаешь, Артур, один человек из КГБ недавно у меня спросил: «Что это — Макаров интересуется валютой?» — «Да Вы что?! Этого не может быть!»

В конце концов выяснилось, что имеется заявление Володарского в Комитет Госбезопасности, что я вывез архив Высоцкого за границу и получил за это от Марины Влади крупную сумму в валюте.