Живет на селе человек...

Не повезло нынче Юдину. Всю весну и сенокос давал самую высокую выработку на машинах. И вдруг оскандалился. Как-то механизаторы Ключевского отделения разговорились между собой. «Тебе, Григорий Константинович, счастье улыбается, — говорил молодой тракторист Сафонов. — Видно, по блату новенькие машины дают. Ты бы на старых рекорды поставил, а на твоем новеньком «ДТ» и дурак в умных будет ходить».

«Да я на любом тракторе покажу вам кузькину мать», — подумал обиженный Юдин и в тот же день сдал механику свой трактор. Взял старый. Наступили трудные дни. Сразу резко упала выработка. По совхозу пошел ехидный, обжигающий душу шепот: «Опозорился Григорий Константинович. Не видать ему теперь рекордной выработки как своих ушей…»

Началась жатва. После обмолота валков и сбора соломы на полях зачернели полосы зяби. Трактор Юдина тоже поставили на пахоту. Да что толку-то, если машину приходится то и дело ремонтировать. В степи гудят моторы, а недалеко от бригадного вагончика застыл старый, отживающий век гусеничный трактор…

Юдин очень удивился, когда к нему домой пришел инспектор. Юдин жил в Ключевке на берегу речушки, в новом доме. Умытый, одетый в чистую сатиновую рубашку, Григорий Константинович сидел за столом, ел свежий творог с белым хлебом.

— Где же блины? — пошутил Дорогов, присев на скамью возле окна.

— Давненько не баловался ими, язвой желудка мучаюсь. В бригаде у нас каждый день лапшу с жирной солониной готовят, а мне такой харч боком обходится. Давай нажмем, товарищ уполномоченный, на мою диету, — предложил Юдин, пододвигая к Дорогову миску с творогом.

— Давай, — согласился Алексей Петрович, принимаясь за еду. — Только какой же я уполномоченный? Я инспектор.

Дорогов узнал, что он одногодок с Юдиным, оба недавно разменяли пятый десяток. У тракториста большая семья. Все взрослые, трудятся в совхозе. Когда речь зашла о непорядках в бригаде, Дорогов насторожился. Не нравится трактористу, что среди совхозного начальства нет договоренности. Приехал в бригаду директор, посмотрел, как жатки подваливали рожь. Сказал бригадиру, чтобы косили вовсю, уехал в другую бригаду. За ним явился главный инженер. Посмотрел на жатки, приказал бригадиру поднять выработку и тут же укатил. К вечеру заехал председатель рабочкома. Побыл минут десять и то же умчался. В Ключевской бригаде не помнят такого случая, чтобы парторг, главный инженер или кто-нибудь из района хотя бы раз переночевал на полевом стане, пожил вместе с механизаторами день, два.

Раскрывал тракторист думы свои, а в глазах можно было прочесть: зря трачу время на этого инспектора. Разве только посочувствует. Юдин стал собираться в бригаду.

— Ты две ночи не спал, Григорий Константинович, нужно передохнуть, сил набраться.

— Ишь какой сердобольный нашелся, — усмехнулся Юдин.

— Отдыхайте, — повторил Дорогов, и было что-то в его голосе такое, что заставило Юдина подчиниться. Через минуту тракторист спокойно и крепко спал. Дорогов осторожно закрыл дверь, вышел из дома. Он побывал в продуктовом складе, в ремонтной мастерской отделения, позвонил на центральную усадьбу председателю рабочкома. Потом связался с производственным управлением, попросил парторга обкома послать в Ключевку Дмитрия Глебова. После обеда Дорогов приехал в Ключевскую бригаду. Он был немало удивлен, когда возле трактора увидел Юдина. Дорогов остановился возле. Осторожно посоветовал:

— Может, в топливную систему воздух попал, тогда…

— Тогда, отверни трубки высокого давления, выпусти воздух, снова их приверни, — ворчливо перебил тракторист Дорогова. — Спасибо за подсказку. Об этом каждый начинающий механизатор знает. А я на тракторе третий десяток…

— Не серчай. Давай имеете попробуем найти поломку.

Засучив рукава, Дорогов стал осматривать, ощупывать машину, одновременно задавая вопросы:

— Клапаны проверял?

— Проверял.

— Еще раз нужно проверить.

Механизатор хотел сказать инспектору, чтобы не приставал к нему, как назойливая муха, но сдержался и послушно проверил регулировку клапанов двигателя. Действительно, одна пружина клапана оказалась сломанной. Юдин покраснел. Стало неудобно за свою оплошность. Не успокоило и сочувствие инспектора: «Бывает».

К вечеру Юдин завел трактор. Прислушиваясь к работе мотора, он с радостью подумал: «Живет старина!» Впереди у тракториста — ночная смена, взмет зяби. Если не заглохнет мотор, тогда он покажет, на что способна старая гвардия механизаторов. Вот только досадно, что посторонний человек утер ему нос, показал, из-за какого пустяка простояла машина.

…Ночью по черному небосводу металась молния, гремел гром. Неужели, как и в прошлом году, разразится ненастье, повалит на землю еще не скошенные хлеба? Тревога за судьбу урожая пришла с первыми раскатами грома. Юдин как-то робко, несвойственно его натуре спросил подоспевшего Дорогова, неужели тот всерьез сказал сегодня утром, что и в дождь можно косить пшеницу.