Живёт, цветёт акация

При переезде на дачу Любава, как и учила когда-то мама, поставила перед шкафом свои мягкие тапочки и пригласила Домового отправиться с нею, туда, где отныне будут ходить эти тапочки. А Хохлику она настойчиво предложила остаться, беречь и охранять квартиру и её жильцов. А потом попросила и квартиранток ничего не трогать на этой полке.

После отъезда Маши оставшиеся в квартире девушки сами подыскали третью. Светлана, молодая актриса драматического театра. У её родителей в Москве просторная трёхкомнатная квартира. Во время знакомства с хозяйкой объяснила просто:

– Там я никогда не выйду замуж, меня держат в такой строгости и опекают, решают за меня. А я уже большая девочка, «восемнадцать мне уже», – пошутила она.

Через полгода Света позвонила и сообщила хозяйке квартиры, что съезжает.

– Что-то не так? – поинтересовалась та с тревогой.

– Да нет, наоборот. Я замуж выхожу! – сообщила она радостно. – А можно в комнате поживёт моя подруга? Ей никак не везёт в личной жизни. Ваша комната такая счастливая. Удивительно, я ведь третья из ваших постояльцев выхожу из неё замуж. Я уж не говорю о чуде рождения ребёнка у бездетной пары. Да она просто волшебная!

Любава Никитична была довольна, понимая, что шалунишка Хохлик выполняет её просьбу и помогает жиличкам. Иначе как объяснить, что именно из этой комнаты девушки одна за другой повыскочили замуж!

* * *

Аня с Вероникой встретили очередную новенькую девушку вопросом:

– Ты замужем?

– Нет.

– Придётся немного подождать, – сказали они и переглянулись.

Новенькая удивлённо на них посмотрела.

– Теперь счастливую комнату будем занимать по жребию. Есть у нас такая, и помощник лучше свахи любой есть!

Девушки засмеялись, быстренько свернули три трубочки и вытянули жребий. Бумажка с отметкой досталась Веронике. Она, словно перед важным решением, задержала дыхание, ведь однажды уже обожглась, потом с опаской оглянулась на подруг и… с надеждой шагнула в эту комнату.

Жемчужина

Лето в разгаре, экипаж выполнял рейс в Геленджик. Старшая стюардесса поприветствовала пассажиров от имени командира корабля пилота первого класса Кулагина Ильи Ивановича. Всё как обычно, полёт уже более часа проходил в штатном режиме.

Перед вылетом командир экипажа внимательно ознакомился со сводкой погоды и выбрал оптимальный маршрут. Но, как правило, предвидеть наличие грозового фронта невозможно. Вот и на этот раз прямо по курсу возникла мощная гряда кучевых облаков.

– Как бы не попасть в болтанку, такие скопления туч могут вызвать турбулентность, способную даже вывести из строя бортовую навигацию, – сказал Илья Иванович второму пилоту. – Конечно, самолёт спроектирован так, что выдерживает перегрузки. Но помню, ещё в лётном училище разбирали случай, когда командир экипажа недооценил мощь кучевого облака, и самолёт вынырнул из него, как огурец, без крыльев.

– И что?

– Конечно, разбился. Да, покой нам только снится, – вздохнул он и, оценив визуально возможность продолжения полёта, запросил у диспетчера разрешение на обход зоны кучевых облаков над их верхней границей.

– Грозовой фронт простирается широко, но не высоко, поэтому его обход не с боков, а сверху, без входа в зону ливневых осадков, наиболее правильное и безопасное решение, – согласился диспетчер и сообщил свободный эшелон.

– Хорошо, что не очень плотный график рейсов позволяет перейти в другой уровень. – И командир плавно перевёл самолёт в режим набора высоты. Он навсегда запомнил слова наставника. Тогда он, молодой и горячий курсант, резко переключил самолёт на снижение.

– Среди пассажиров всегда есть дети, им больно, ушки давит, – заметил ему инструктор укоризненно. Охота к резким, без надобности, изменениям высоты движения пропала у Ильи навсегда.

«Интересно всё происходит, – думал он. – Пассажиры, как правило, любуются кучевыми облаками, они кажутся нежными и воздушными барашками. Никто даже не предполагает, какую опасность таят они в себе: струйные течения воздушных вихрей несутся со скоростью до трёхсот километров, встречаются со спокойными потоками. Вот и возникает турбулентность. При этом пассажиры считают, что будет трясти или нет, зависит от квалификации и опыта лётчика. А самолёт идёт на автопилоте, и только при очень сильной болтанке капитан переводит его на ручное управление…»

Рейс приближался к завершению, пошли на снижение. Вновь зажглось табло «Пристегнуть ремни», в салоне самолёта быстро и чётко выполняли свою работу бортпроводники: проверяли, все ли пассажиры пристёгнуты, убраны ли столики, опасные предметы. Удивительно, но буквально в течение нескольких минут все бегающие по проходу дети уже сидели со своими родителями. О готовности к посадке доложили командиру корабля.

– Молодцы, профессионально сработали, – удовлетворённо отметил он.