Живи и давай жить другим

Арифметика проста. Люди стареют и в среднем все дольше получают пенсию по возрасту, а число пенсионеров все увеличивается по сравнению с числом работающих. Минус плюс минус – двойной минус. Хенк Крол, глава партии «50 плюс», полагает, что «речь идет о тех людях, которые сделали эту страну великой», поэтому решать проблему за их счет нельзя. Выходит, страну сделали великой Хенк и его «пятьдесятплюсники». Но это не повод доверять им кошелек всей страны.

Даже не знаю, что хуже: еще семнадцать лет и три месяца торчать в конторе напротив бухгалтера Беренда или еще семнадцать лет и три месяца по два с половиной часа в день торчать в пробках.

Эти дополнительные три месяца переполнили психологическую чашу моего оппортунизма.

Еще семнадцать лет сантехоборудования, еще семнадцать лет маршрута Пюрмеренд – Брёкелен – Пюрмеренд…

Что-то должно произойти.

16

Фредерика, соседская девочка семи лет, играет в футбол. Она пришла ко мне в гости, чтобы с гордостью показать список команд, поскольку ее команда занимает в нем верхнюю строку. А нижнюю строку занимает команда «Ф-5» из футбольного клуба Алмере – сыграно 9 матчей: 0 побед, 0 ничьих, 9 поражений; забито 4 гола, пропущено 117.

У меня сжалось сердце. Средний счет проигранных матчей – 13:1/2.

Сто семнадцать раз семилетняя девчушка-вратарь (вероятно, с конским хвостиком и в огромных перчатках) вынимала мяч из сетки ворот. Говорят, командный спорт формирует характер, но как приведенная статистика влияет на девочек из команды «Ф-5», Алмере? Вопрос остается открытым.

– У них мы выиграли со счетом 18:0, – гордо сообщила моя маленькая соседка.

Я кивнул, думая о малышке-вратаре. По-моему, все это очень печально.

17

Моя мать давно умерла, а с отцом мы поладили, только когда он впал в маразм; в таких случаях приятно, что с тестем и тещей дело обстоит чуть получше. В итоге: стакан полон наполовину. Моя теща Герда – милейшая женщина. Мой тесть Пит – препротивный мужик.

Однажды Герда, уговорив полторы бутылки вина, призналась мне тет-а-тет:

– Ума не приложу, как это моя дочь выросла такой занудой. Я честно старалась сделать из нее что-то хорошее.

– Наверно, гены Пита оказались слишком доминантными, – предположил я.

– Кстати, ума не приложу, почему я вообще вышла за Пита. – Она задумалась. – Хотя… понимаю. Он был видный мужчина, а я так хотела вырваться из дома. Как говорится, сама виновата. Потому, вероятно, и осталась с ним. А иногда… в нем все-таки было что-то трогательное.

– Хорошо, что эти двое не слишком тебя доставали, Герда, – подбодрил я ее.

Она хотела что-то добавить, но тут вошла Афра с травяным чаем.

Пит каждый божий день жалуется на всевозможные недомогания, но ничего у него нет. У Герды несколько месяцев назад диагностировали рак легких, ее дела плохи, но она редко жалуется. Сорок семь лет подряд она выкуривала пачку в день. Все это время она была убежденным курильщиком: наслаждалась каждой затяжкой.

– Досадно, что рак легких, зато я выкурила почти четверть миллиона роскошных сигарет, а это тоже чего-то стоит. Люди почему-то забывают об этом, – сказала она, усмехаясь.

– Да, а мы из-за тебя дышим отравой, – ввернул Пит.

Я прикинул, как бы запустить вазой в его тупую башку. Герда увидела, что я набычился, и сказала:

– Оставь, Артур. Не трать энергию понапрасну.

– Что значит тратить энергию понапрасну? – спросила Афра.

– Это значит не злиться, – ответила ее мать.

– Ты хочешь сказать, из-за болезни?

– Вроде того, да, – кивнула Герда и продолжила: – Артур, не хочешь прогуляться со мной?

– Конечно, мама.

– Как забавно, сынок. Ты в первый раз назвал меня мамой.

III

У нас с Артуром совершенно разные друзья, и это не облегчает наших отношений. У меня есть отличные подруги по клубу йоги и по теннису, но Артур считает их пустышками. Он этого не говорит, но я чувствую, что он так думает. Его раздражает даже такой факт, что некоторые из них, в точности как я, любят травяной чай. Будто его друзья, которые глушат пиво да вино, – сущий подарок для человечества. А может, он завидует, ведь у меня десяток подруг, а у него всего трое друзей. Двое, Йост и Ваутер, жутко наглые, а третий, Стейн, вполне приличный, учитель немецкого. Двое других занимаются не пойми чем.

На дне рождения Артура было очень заметно, что наши компании не смешиваются. Мои подруги, соседи и отец сидели в гостиной, а Артур с друзьями торчали на кухне, и с ними, между прочим, моя мать. Им, видите ли, так удобнее – холодильник рядом.

Я несколько раз просила Артура отнести в гостиную бутерброды, и он безропотно угощал всех там сыром и колбасой, только вот норовил поскорее вернуться на кухню. А на кухне они быстро накачались. Я даже слышала, что там кого-то вырвало. Но не стала выяснять подробности, а они все быстро убрали, так что я потом ничего не обнаружила. К тому времени все мои подруги и соседи, к счастью, разошлись по домам. На следующий день сосед припомнил, что после их ухода оставшиеся на кухне еще долго веселились.

– И шумели, – добавила его жена с кислой миной.