Живи и люби!

— Например, возьмем вас и вашу сестру, — непринужденно объяснила Сигрид. — Вас воспитывала одна мать, у вас был один отец, вы одинаково страдали от его невнимания, но отношение к любви, браку и прочной связи у вас полностью противоположное.

Тенгвальд нахмурился еще сильнее.

— Ай, бросьте! — Она фыркнула. — Не притворяйтесь, будто вам не приходило в голову, что ваша сестра выбрала себе в мужья… скажем так, человека не совсем обычного. — Сигрид протянула руку и взяла бокал с вином, стоявший на кофейном столике. — Я ненамного младше вашей сестры, — продолжила она. — Когда Амалия приехала в Туресунн с Фредриком Истгордом, я слышала кое-какие разговоры. — Сигрид усмехнулась. — Вы знаете, что такое маленький городок. Сплетни — любимое тамошнее развлечение.

Морщина на переносице Тенгвальда разгладилась, и он улыбнулся. У Сигрид тут же полегчало на душе.

— Люди шептались о разнице в возрасте, — понизив голос, сказала она.

Тенгвальд не выдержал и рассмеялся.

— Нет, они не хотели сказать ничего плохого, — добавила Сигрид. — Просто это давало повод для разговоров. И возможность как-то скоротать время…

Она сделала долгую паузу, пригубила бокал и заморгала. Терпкий вкус мерло напомнил ей вкус губ Тенгвальда.

— Даже самый бездарный доморощенный психолог пришел бы к выводу, что ваша сестра искала мужа, который мог бы заменить ей отца.

Внезапно взгляд Тенгвальда стал рассеянным.

— Признаюсь, — наконец сказал он, — что сам подумал о том же, когда Амалия объявила, что собирается выйти замуж за Фредрика.

— Но влияние отца на ваше отношение к семье оказалось совсем другим.

Тенгвальд кивнул.

Почва была подготовлена. Настало время бросить в нее зерно собственной мудрости. Сделать ему маленький, но чрезвычайно важный подарок.

— Вы сказали, что очень похожи на отца, — начала Сигрид. — Что вы слишком увлечены работой и никогда не сможете быть хорошим отцом. — Для усиления эффекта она выдержала паузу, а потом продолжила: — Но мне кажется, что все это — жестокое заблуждение.

Тенгвальд снова нахмурился, но это не повлияло на решение Сигрид поделиться с ним своими мыслями. Требовалось освободить его из тюрьмы, в которую он сам себя заключил.

Видя, что она не торопится объяснить, что именно имеет в виду, Тенгвальд спросил:

— Жестокое заблуждение? Почему?

— По-моему, вы ничуть не похожи на отца.

От этого дерзкого заявления морщинка между бровями Тенгвальда стала еще глубже.

Сигрид почесала нос.

— Точнее, вы напоминаете отца намного меньше, чем вам кажется.

Он напрочь забыл про стоявший на столике бокал и пристально посмотрел на прекрасную собеседницу. В его зеленых глазах зажглась тревога. Сигрид захотелось отвернуться, но она этого не сделала.

— Да, вы, как и отец, любите свою работу, — решительно сказала она. — Вы выбрали профессию по наследству. Я знаю, было время, когда вы проводили каждую свободную минуту в лаборатории и теплице. Полностью отдавались своим исследованиям и экспериментам. И если бы захотели, то стали бы законченным трудоголиком. Точно таким же, каким был ваш отец.

Сигрид наклонилась, поставила бокал на стол и негромко продолжила:

— Но все изменилось, как только к вам приехали двойняшки. Вы не можете не признавать этого, но…

Выражение глаз и лица Тенгвальда было непроницаемым. Она понятия не имела, как сказанное ею повлияло на его мысли и чувства. Он мог в любой момент вспыхнуть от гнева или заключить ее в объятия.

— Ваше отношение к девочкам, — сказала Сигрид, показав на потолок и имея в виду спальню, в которой крепко спали Ловиса и Лотта, — можно назвать образцом любви, доброты и внимания. Эти дети вам дороги. Что видно невооруженным глазом. Вы щедро отдаете им свое время. — Чтобы продолжить речь, ей пришлось проглотить комок в горле. — На что ваш отец не был способен.

Подбородок Тенгвальда напрягся, глаза заблестели, из груди вырвался тяжелый вздох.

— Но, Сигрид, _ срывающимся голосом проговорил он, — на такое способен каждый. Честное слово. Тут все дело в сроке. Несколько недель. Месяц-другой… Старые привычки умирают с трудом.

— Но все же умирают.

Однако это его не убедило.

Тенгвальд поднял руку и начал рассеянно поглаживать лоб.

— Я понимаю, к чему вы клоните, и очень благодарен вам за поддержку. Но согласиться с вами не могу. Разве вы никогда не слышали старую пословицу о том, что яблоко от яблони недалеко падает?

Изумленная Сигрид широко раскрыла глаза.

— Подумайте сами, что вы говорите! Да как у вас язык поворачивается? Вспомните Амалию. Вы выросли с ней в одном доме. В одной и той же обстановке.

Он положил руку на валик дивана.

— Почему это вдруг стало так важно? Я прекрасно жил один…

— Тенгвальд, это важно потому, что один вы жили вовсе не прекрасно, — ответила Сигрид.

Его тело внезапно напряглось. Похоже, это замечание ему радости не доставило. Если она правильно поняла выражение его лица, Тенгвальд решил, что его в чем-то обвиняют.

Испугавшись, что он окончательно рассердится, Сигрид быстро объяснила: