Живи и ошибайся

В сфере общественного питания подстроиться под условия карантина оказалось сложнее всего. Если бы я работал в какой-нибудь пиццерии, то, возможно, во время карантина имел хоть какой-то доход. А технологу элитного ресторана пришлось уйти в неоплачиваемый отпуск. Хозяева квартиры, которую я снимал, вошли в положение. Денег не спрашивали, но подписать документик заставили. По нему я обязался выплатить задолженность в последующие месяцы.

Не сильно это воодушевило. Спустя год ресторан к полноценной работе так и не вернулся, оклад мне урезали на две трети. Директор разводил руками, поясняя, что специфика заведения такова, что работать на вынос мы пусть и можем, но прибыли это даёт мало. Основной доход от бара и того алкоголя, который раньше заказывали посетители ресторана, по понятным причинам пропал.

Официантов уволили ещё в самом начале карантина. После набрали других, но меньше половины от нужного количества. Не скажу, что новые официанты были поголовно неумехами. Конкуренция в столице такая, что выбор имелся. Многие заведения общественного питания не выдержали длительного простоя и разорились. Нашему ресторану удавалось как-то держаться, но, честно говоря, полноценной работой назвать этот бизнес язык не поворачивался, поскольку число мест посетителей сильно сократили.

На лето вытащили столики на улицу, типа дистанцию соблюдали. Цирк, да и только! Разумные люди должны задуматься, через сколько рук реально проходят продукты до того момента, как их подадут на стол посетителю. Сколько человек передают товар, грузят, принимают, обрабатывают, готовят. И что, эта куцая масочка спасет от вируса, который, как нас уверяют, сохраняет живучесть до двух суток на предметах из стекла и пластика?

Службы, следящие за соблюдением санитарных норм под это дело, естественно, активизировались. Хозяина ресторана я понимал и даже ему сочувствовал. Тут и без того прибыль стремится к нулю, так еще и эти шакалы работать не дают, грозя штрафами.

Формально я ещё числился технологом и карты составлял, реально же был кем-то средним между су-шефом и подсобным рабочим. Бросить всё и уволиться к чёрту очень хотелось. Жаль, не мог — долги за съёмное жильё накопились. Повезло, что благодаря специфике работы питаться мог в ресторане. Но там тоже особо не понаглеешь. То, что оставалось из приготовленных блюд, забирала супруга директора и её родня. Мы с шеф-поваром могли взять себе подвядшие салаты и что-то хлебобулочное. Экономия, чтоб её!

К середине лета мои финансы настолько громко и самозабвенно запели романсы, что я стал искать дистанционную работу. К своему удивлению, нашёл, и даже по специальности. Правда, за разработку техкарты, расчётов расхода сырья и вычисления себестоимости платили копейки. Зато я мог делать эту работу дома, что меня вполне устраивало. Три кафе, ориентировавшихся на итальянскую кухню, давали небольшое подспорье, чтобы держаться на плаву.

Хозяева ресторана выжимали все соки, а платили мало. Я перестал высыпаться, забыл про выходные дни и личную жизнь. Всё чаще и чаще стал задумываться о новом месте. На самом деле вакансий хватало, но платили сущие копейки. В супермаркетах те же расфасовщики полуфабрикатов были востребованы, зато престижные рестораны не спешили возобновлять сервис в полном объеме.

Мой директор понимал, что по сути я работаю за троих, но умело аргументировал это тем, что загруженности не так много. К началу октября соглашаться мне уже надоело. Сайты о работе я теперь просматривал ежедневно и как раз стали попадаться объявления о вакансиях, предлагающих вахтовый метод. Смущали немного места, куда зазывали поваров и технологов. «Работа в районах Крайнего Севера на промышленных объектах, месторождениях», — писалось в тех вакансиях. И тем не менее я серьёзно задумался о смене города.

Словно подслушав мои мысли, на связь вышел дед. Последний раз мы с ним виделись ещё до пандемии. Дед тогда неожиданно приехал в Москву. И не на поезде или самолёте, а на машине. Не своей, конечно. Подрядил какого-то молодца доставить себя в столицу. Зачем именно, я толком и не понял. Родственник у меня со странностями, и мы редко общались. Обычно два раза в год я звонил, честно поздравлял с днем рождения и Новым годом, кратко пересказывал события своей жизни и на этом сворачивал беседу.

Дед особой любви ко мне не испытывал. Да и матери он помощи никогда не оказывал, вернее, она сама не просила. Краем уха я слышал о старых обидах, научной деятельности деда, что была важнее для него, чем собственная дочь и внук. Мало того, наследство от родни дед всё себе подгрёб, ни с кем делиться не стал. Матушка моя умерла ещё до того, как я женился, тётки и дядьки ещё раньше незаметно поуходили в мир иной.