Живи и ошибайся 2

Вернувшемуся после Нового года Куроедову я обрадовался как никогда. Оказывается, сколько вопросов он берёт на себя! И секретарь у него молодец, с функциями бухгалтера. Всё записывает — приход, расход. Я кое в чём уже начался путаться. Зато у Куроедова «табачок врозь»! Привёз он обоз мебели и текстиля на три тысячи шестьсот рублей. Ещё восемь мешков (именно мешков!) с книгами. Это он отпечатал наш совместный детектив. Подходящую тару не нашёл и загрузил в мешки.

Мне же выставил счет в семнадцать рублей за бумагу, печать и типографские услуги. Я ему в ответ сунул бумажку с расценками от своих немцев, которые делали литографии. Секретарь документик принял, подколол, вычел из суммы пятнадцать рублей. Всё чики-чики.

В этом плане Куроедов человек чести, чего нельзя сказать о купцах. Слышал я про «слово купеческое», про имя доброе и так далее. Это купеческое слово считается чуть ли не банковским гарантом, когда уговор дороже денег. Не знаю, не знаю. Я до такой степени купцам не доверял. Возможно, в своём кругу они и соблюдают этот кодекс чести. Внаглую меня, конечно, никто не обманывал, но приписки были, и неоднократно. Правда, совсем уж обман считался грехом.

Большинство купцов выходцы из крестьянских семей, где сильны христианские традиции. Это в двадцать первом веке пиарились бизнесмены, оказывая благотворительность. Сейчас купцы оказывают помощь безвозмездно, поскольку это по-христиански. Как раз этот момент у меня в голове никак не укладывался. С одной стороны, обращение с людьми как со скотом, с другой — вовсе не показная любовь к ближнему и оказание поддержки.

Куроедов в этом плане был самым наглядным примером — помещик до мозга костей и в то же время глубоко верующий человек со всеми сопутствующими заморочками. Он вполне искренне считал, что его успех в бизнесе связан с божьим благословением. Не зря же у нас здесь святой старец появился.

В полемику на эту тему я не вступал, придерживаясь своего мнения. Не те у нас с Лёшкой задачи и лезть в «чужой монастырь» не стоит.

Вернулся Куроедов не только с товаром, но и парочку интересных личностей привёз. Всё же не зря мы дарили и продавали свои справочники. Нашлись люди, кто захотел познакомиться с авторами. Ксенофонт Данилович себя причислил к специалистам, но на некоторые вопросы ответить не мог.

— Пётр Александрович Дубовицкий, — представил Куроедов одного из спутников. — Экстраординарный профессор Казанского университета.

— Очень приятно, — поприветствовал я профессора, недоумевая в связи с его появлением в нашей глуши. Неужели тоже к старцу Самарскому?

— Прозоров Григорий Михайлович, — познакомили меня со вторым гостем.

Моё предположение, что это тоже медик, оправдались.

— Доктор медицины. Ждал должности ординарного профессора, но решил посетить наши места, — сообщил Куроедов.

Очень серьёзный поступок, на мой взгляд, и тому должны быть серьёзные причины. Дело в том, что любой выпускник медицинского факультета должен за каждый год своей учёбы (с 1835 года учились пять лет) отработать на государство полтора года. И послать молодого медика могли в любое место — будь то полковой госпиталь, военная крепость на Кавказе или должность уездного врача. Работа тяжёлая и не особо хорошо оплачиваемая.

Улучшить свое положение молодые врачи могли, защитив диссертацию и получив ученую степень. Не могу сказать, что все эти диссертации представляли действительно научный интерес, учитывая состояние той науки в девятнадцатом веке.

Чаще всего молодые врачи делали медико-топографическое описание того региона, где служили. Такое описание подразумевало учёт природных и человеческих ресурсов. В какой-то мере дело нужное, но согласитесь, что это очень далеко от реальных исследований в области медицины. Зато молодой врач получал новый чин и, соответственно, более высокую должность и зарплату.

Кстати, Куроедов тут же просветил, что, оказывается, наш медицинский справочник — это нозологический сборник. По сциентической нозологии (науке о болезнях) сдают экзамены и защищают целые диссертации. Из описанных врачами болезней собирают мировые справочники. Мы своим изданием, вероятно, лишили многих врачей возможности получить учёную степень.

Сейчас самой высокой считается степень доктора медицины и хирургии. Именно среди них были претенденты на получение звания экстраординарного профессора. И вдруг сразу два приезжают к нам в гости. Кажется, мы действительно расшевелили «медицинское болото» до такой степени, что профессора побросали тёплые и денежные места и рванули за знаниями. Другой причины их появления я просто не видел. Главное, что сразу ругаться не стали. Или, что более вероятно, Куроедов им уже прочистил мозги.

Пока выгружались, пока размещались, я успел заметить, что Дубовицкий придерживает левую руку.

— Сломал неудачно, — ответил на мой взгляд профессор. — Никак не вылечу.

Куроедов привычно занял комнату, которую он всегда использовал, а с профессорами пришлось думать, что делать. У меня народа и без того много. Правда, Крендовский с семьёй уже убыл в Петербург, освободив один из флигелей.