Живи и ошибайся 3

— Мойся, ты ассистируешь, — коротко отдал распоряжение Лёшка. — Марфа, вели воды ещё носить и греть! Всех посторонних в приёмный покой.

Один дядька попытался было сказать, что он не посторонний, а камердинер, но его вытолкнули охранники клиники. Они у нас давно скучали без дела. А тут такая удача! Есть перед кем свою значимость продемонстрировать.

Обезболивающим ногу обкололи, пациента зафиксировали. Чтобы не пугать ребёнка, снотворного добавили. Не представляю, как бы Алексей это всё вправлял при простой фиксации пациента. Мне же от вида торчащей бедренной кости стало нехорошо.

— Не так всё плохо, — осмотрел Алексей фронт работы. — Перелом в средней трети, небольшое смещение и разрыв кожного покрова. После ДТП вообще бывает все всмятку.

— У нас рентгена нет, — напомнил я.

— Осколков не вижу, артерия цела.

— Аппаратов фиксации тоже нет, — продолжил я гундеть.

— Мальчишке лет десять-одиннадцать? Само срастётся. Сейчас устраню смещение, зашью и можно в гипс.

— Так просто? — не поверил я.

— Если бы, — вздохнул Алексей. — Рана же. Может начаться заражение, а под гипсом не увидим. Потому на этом месте нужно оставить открытое пространство, которое просто забинтуем.

— Не помню я подобных описаний. Ты уверен, что это правильно? Не проще ли сейчас какие-нибудь дощечки закрепить, чтобы доступ к ране был.

— Со взрослым я бы так и поступил, а с ребёнком не рискну. Малейшее движение, кость сместится и он на всю жизнь калека.

— В справочниках какие рекомендации? — спросил я, наблюдая за накладыванием швов.

— Аппарат Илизарова. В это время подобные переломы не лечат, а сразу делают ампутацию. Батюшка молодец, что к нам повёз. И зафиксировали палочками толково.

— Крови мальчишка много потерял, — заметил я.

— И её нужно бы смыть, чтобы зараза какая не завелась. Выгляни в коридор. Марфа должна уже воды принести.

Пользуясь тем, что мальчишка был под наркозом, мы его почти начисто отмыли от крови. После Алексей достал заначку НЗ с ампулой антибиотика и поставил укол. Кость соединил и начал зашивать конкретно рану, а после накладывать гипс от стопы до начала бедра с открытой частью в районе шва.

Провозились мы долго. Вначале обматывали гипсовым бинтом бедро. Затем слой над швом срезали. Снова виток бинта и снова удали его над раной. В результате получилась чёсткая подложка и фиксация кости.

— И сколько будет срастаться? — поинтересовался я, когда операция завершилась.

— Трудно сказать. У взрослых месяцев пять. И проверяют процесс на том самом рентгене, которого у нас нет. У детей процесс быстрее, но рисковать я бы не стал. Пусть в гипсе побудет четыре месяца. Барчуку прислугу найдут.

Мальчишка лежал на столе, гипс затвердевал, а мы прибирались в хирургическом помещении, ликвидируя следы использования препаратов из другого времени. Наконец решили, что можно больного перевезти в палату, потребовали санитаров и каталку.

Доставить на место ребёнка не успели. В коридор вбежала дамочка в шубе и заголосила:

— Отрезали, ногу отрезали! Старец сказал, что вылечит. Люди добрые! Посмотрите что делае-е-ся! Отрезали!!!

— Это кто? — оглянулся я на охрану.

— Матушка евойная, — пояснил ближайший ко мне мужчина. — Давно рвалась. Тока вы сказали к вам не пущать, а в палату вроде ж можно.

— Наталья Ростиславовна, — вспомнил я имя дочери Данненберга, — успокойтесь. Это белый гипс и нога цела. Почти, — поправился я. — Кость будет несколько месяцев срастаться.

В палату, куда поместили мальчишку, Марфа вскоре принесла ромашковый чай для дамы. Наталья немного успокоилась, начала расспрашивать детали, снова и снова уточняя одно и то же. Я, в свою очередь, поинтересовался здоровьем и делами самой Натальи. Ничего особенного не услышал. Приехали они всем семейством в гости к родителям на Рождество и остались дальше гостить. Вскоре собирались домой ехать, а тут такая беда.

— Ребёнка перемещать и возить пару недель никуда нельзя, — сообщил Алексей. — В идеале его при клинике до весны оставить.

— Да как же? С кем он тут будет? — возразила Наталия.

— У нас отличный персонал. Кстати, клиника платная. За операцию с вас семнадцать рублей. Содержание в сутки от тридцати копеек до рубля. Зависит от того питания, что выберете, — сообщил я. — Посещать сына можете в любое время. Но если останетесь ночевать, то за дополнительную плату.

— Или в гостинице, — дополнил Лёшка.

Наталья Ростиславовна недовольно поджала губы, сообщив, что средств при себе не имеет, но завтра обязательно оплатит.

На следующий день Данненберги приехали почти полным составом. Так бы у меня остановились, но в данной ситуации выбора не было. Пришлось им в гостинице по пять рублей в сутки за номер платить и возмущаться ценам.

Ростислав Андреевич внука посетил, отметил, что тот бледненький.

— Так крови сколько потерял! — ответил Алексей.

Сам виновник переполоха пожаловался на боли в ноге и еду, где преобладали молочные продукты и орехи.

— Ему кальций нужен, — ответил я, устроив небольшую лекцию на эту тему.