Живи, пока можешь

«Я, по собственной воле и желанию поступивший на военную службу в Вооруженные силы мира Легана…»

Да, для него очень просто – произнести все это, а потом и подписать. Но совсем не так обстоит дело для нее. И совесть ее далека от покоя. Служа в разведке, порой запутываешься до того, что…

«…присягаю и торжественно клянусь: на весь срок, предусмотренный контрактом, заключенным мною с миром Легана, отдавать все свое время, силы и способности…»

Нет, кажется, приходит время изменить жизнь. Так, чтобы не обидеть ни учителей и командиров, ни себя самое… и Река тоже. Разведкой руководят умные люди. И когда они понимают, что у подчиненного возникли действительно серьезные причины выйти в отставку, они не возражают. При том условии, конечно, что разведка при этом не потерпит никакого ущерба ни сейчас, ни в будущем. Но она их не потерпит. Наоборот. И, пожалуй, можно будет в осуществлении планов рассчитывать даже на поддержку со стороны Корпуса.

«…делу защиты и утверждения государственных и иных интересов мира Легана в любой точке обитаемого и необитаемого пространства, на поверхности любой планеты или другого небесного тела, даже если они не совпадают с моими личными интересами и планами»…

В отличие от Река, Нарин с самого начала знала, какому миру она должна – и будет – служить. Не Легане, конечно, и даже не старому, славному миру Мадиг. Давно (а для ее возраста пять лет тому назад – это очень давно), в праздничный день выпуска из элитного Закрытого корпуса Специальных сил, она уже произносила, а потом и заверила своей подписью очень похожий текст – то есть, присягнула на верность Рамиде. От присяги Мадигу она была освобождена как прикомандированная, а не перешедшая на службу в другой мир. Выпускники Рамиды, мира, поставляющего разведчиков всему свету, пользуются такой привилегией в соответствии с законом Конфедерации, принятым полтораста лет тому назад. И до сих пор никогда и нигде, ни действием, ни помыслом Нарин не нарушила той торжественной клятвы. И не нарушит и впредь.

«…выполнять без страха и сомнений любой приказ или иное распоряжение людей, властью Леганы поставленных командовать и распоряжаться мною, даже если ради этого…»

Она механически, не думая больше об этом, повторяла звучащие слова и даже не подставила мысленно вместо «Леганы» родное и привычное «Рамиды». Это было бы противно ее характеру: показывать кукиш в кармане. Нарин просто перестала бы себя уважать после этого. А как можно жить, не уважая себя?

«Да, подруга Нарин, план твой хорош, хотя и выглядит сумасшедшим. Но в нем полно недостатков. Не возвратившись на „Покоряющий“, ты теряешь возможность контролировать его связь. А это очень важно именно сейчас. Потому что сделка заключена, и по этому поводу наверняка Маро послал соответствующее сообщение. Интересно было бы узнать его содержание. Будь я на борту, я бы… но меня там нет. Пожалуй, подруга, ты опростоволосилась!»

«…мне придется подвергнуть себя угрозе гибели. Если же я намеренно или непроизвольно нарушу эту торжественную клятву, то пусть меня постигнет наказание, предусмотренное для таких случаев военным законодательством мира Легана…»

«Хотя, собственно, – продолжала думать она, – а почему опростоволосилась? Разве не осталось никаких возможностей? Наверняка они есть. Они всегда есть – надо только вовремя увидеть и использовать.

У меня есть средство связи с кораблем: любезно переданный ими коммик. Предположим, я вызываю корабль. Мне отвечают. Что дальше? Мне надо там хоть за что-то зацепиться. Оказаться в корабельной Сети. Сделать так, чтобы меня не отключили сразу. Это возможно? Чем я могу их заинтересовать? Моих – теперь уже бывших – командиров?»

Мысли бежали, а губы тем временем послушно повторяли: